Ночь в омуте чёрном окна
барахтаясь, снова тонула –
луна ей совала лук («На!»),
на звёздную сушу тянула.
Там сумрак зарницы сжигал
как спички небес коновые,
и мрак, спотыкаясь, шагал,
неся время грузом на вые.
Он тих был как опытный вор –
ведь сны отпирал без отмычки
(о чём нам вести разговор? –
Талант, – хоть и взятый в кавычки…).
В платочках до самых бровей
брели облака – не теснились,
паломницы разных кровей
(их видел? Да полноте – снились…).
… Вдруг взрезали грани небес
ножи-горизонты стальные
и с санкцией утра, и без –
права применив остальные.
У зорьки заныло нутро,
о чём петухи известили.
Так день вновь рождался – хитро,
в своём чудодейственном стиле…