***
По накатанному шоссе
Деловито машины покашливают.
Проезжают посёлок
И место, где водится страх.
Где услужливый джин
Большой и неряшливый
Обронил что – то гадкое
У всех на глазах.
Все спокойно смолчали.
Чёрств нерв под асфальтовой коркою,
И машины бегут,
Не меняя намеченный путь.
А пропажа теперь
Разрослась в полынно – прогорклую,
В окровавлено – бурую,
Мокро – ослизлую жуть.
В трёх этажном строенье
Сомкнулись кирпичные кубики,
Машут в лица прохожих
Упорным квадратом крыла.
А когда выползают
Кошачьи, тревожные сумерки,
На шоссе крик коровы
Выбрасывается из – за угла.
Говорят, что животное
Чувствует час своей гибели.
Страх в глубоких глазах
Кристаллически выжмет слезу.
И страдает оно
Для мясной, государственной прибыли
Приговорённое
И приготовленное на колбасу.
Видел я
Как вздыхая прерывисто, тяжко,
И отвисшее вымя по жёлобу волоча,
Приближалась корова
На шее с лесною ромашкой
Под удар приготовившегося палача.
А потом на конвейере
Мирно вращались диски.
Ничего не смутилось
В безумном желании жить,
А корова, уже,
Превращалась в говяжьи сосиски,
Чтобы тысячи ртов,
Позабывших её, накормить.
Калорийна коровья
Последняя ласка.
Отвлекаясь от масла
И молока,
Тянет руки ребёночек: -
Мама, дай мяска.
И кусает с врождённостью мясника.
И чем старше становится,
Тем ненасытней.
В детстве сказачном
Курочку Рябу, любя,
Скоро сам её съест
И такая же участь постигнет
И козу,
С полным выводком бедных козлят.
Поженившись,
С работы вернётся,
С опаской
Крышку сдвинет с глубокой кастрюли
И ….шасть:
Не дай бог
Не увидеть ему в супе мяска –
Потому, что привычка
Такая же страсть.
И опять на конвейере
Диски забегают.
А в каком – то далёком
Селе, отлюбив,
Обласкает доярка
Коровушку пегую,
Толстым слоем ей
Хлеба кусок, насолив.
Как подруге расскажет
Про горести вдовьи,
Наревётся, почувствовав,
В тихой душе
Даже страх оттого,
Что глаза коровьи
Лишь одни так близки
И понятливы ей.