Те письма, что давно порвал и выбросил,
перечеркнув сожженья ритуал,
останутся не памятью, а вымыслом,
который сам себе я рассказал.
Та женщина, что первая из начатых –
бокал вина не выпитый до дна –
останется забавой и удачею,
которая случайна и смешна.
Те странствия, что выпали по глобусу
в пределах бытия моих широт,
останутся непройденными пробами –
а вдруг на этой тропке повезет?
Та книга, что не будет мной написана –
страницы облетят календарем –
останется нетронутой и чистою,
как белый снег погожим зимним днем.
Все то, что было мне судьбой даровано
останется мгновением пути –
иное порастет потом половою,
которую любому перейти.
И только то, что всею жизнью выстрадал,
отвоевал у собственных грехов
пребудет обретением и смыслами,
и строчками дописанных стихов.
В том списке ничего с приставкой «вроде бы»,
в нем однозначность и весомость слов.
Родители. Победа. Совесть. Родина.
И ты – моя последняя Любовь.