Морское чудовище редко всплывает со дна –
и то лишь в ночи, никогда при сиянии дня.
Оно понимает, что значит остаться последним.
И это уже одиночеством трудно назвать,
когда в расставаниях с близкими сам виноват.
Последний – иное. Он между мирами посредник,
в одном из которых чуть теплится памяти свет,
в другом – нет ни близких, ни дальних, ни памяти нет,
есть только провалы и в них колыхание ила.
Последнее чудище дремлет пока ещё в них.
Но монстр иногда напрягает гигантский плавник
и вдруг устремляется к самой поверхности штиля.
Он видит луну и дорожку, ведущую к ней,
мощеную бликами. Видит огни кораблей,
и яхт, залучивших полуночный ласковый ветер.
Но голову прятать в воде и не думает монстр,
он знает – никто не заметит, никто не поймет,
а кто и поймет, так своим же глазам не поверит.
Вот мимо скользит осеняемый музыкой борт,
несет пассажиров, оставивших бремя забот.
И вот, сквозь мелодию - девичьи ахи и вскрики.
На них отвечает уверенный голос мужской,
как символ опоры над зыбкою бездной морской:
- Не бойтесь подруги, все это лишь блики, лишь блики.