Никакой любви к ближнему -
человек человеку волк!
Всё никак не возьмешь в толк:
это всего лишь сцена из замусоленного романа,
и обыкновенная осень, как кровоточащая рана,
из которой
вместо крови сочится грязь и канализация.
И всего одна рация
на четырех ментов.
О.х.у.е.н.н.а.я работа - трое курят в уазике,
четвертый выходит из кустов -
видимо только что поссал или посрал.
Самое время для ностальгии:
Егор Летов, косуха
и басуха
марки «Урал»,
инъекции алкогольной анестезии.
Две тысячи третий год, конец е.б.а.н.о.й школе,
портвейн в ларьке по двадцать семь пятьдесят.
Мы бухали, хотели напоить девчонку по имени Оля;
может покажет сиськи или даст себя трахнуть - вот был бы ништяк!
Не показала. Не дала.
Жаль.
Могла бы скрасить собою эту промозглую осень.
Ничего не выражающее,
как сталь,
её лицо и в волосах мелькнула проседь.
П.и.з.д.е.ц. Как рано люди стали стареть!
Я хотел об этом заорать, но выпил ещё и замолк.
Лишь убитые красные листья отливали в лужах медь.
Ненавижу воспоминания. «Человек человеку волк».
16.24.25.05.17