Vita Seconda

Апрельский Сергей
Нервным тиком дрожат злые стрелки часов,
Жизни ход указав, и, смеясь, над замками оков
На ногах всех, кто ходит под ними,
И теми, кто больше ноги не поднимет;
Кто упал за корму в очертания веков,
И с досады плюет снизу вверх, не достав облаков.
 
Сигарету зажгу, отойдя на минуту от окон.
И секундная стрелка бьет снова по нервным волокнам.
Заставляет дрожать уголек, и идти в направлении бара,
А если подует попутный, то сразу на кассу вокзала.
В сторону общей тоски постоянно набитый состав,
Оставляет часы и минуты за стуком колес, в колее пыль подняв.
 
Растираю в песок комья старых надежд. Бледный свет в коридоре
плацкарта, по секрету шепнул, что по чьей-то злой воле,
Как и я, он здесь ходит ночами от края до ручки стоп-крана,
А когда-то мечтал забираться за грани небес, и светить в океаны.
Посочувствовал - избранным только дано по проторенным тропам
идти. Да и то, там не церковь стоит, а , возможно, некрополь.
 
Что дальше - неважно. Все равно от себя не сбежишь. В Назарете
бывало не дети рыдали, а матери, встав на рассвете.
Не жалую плача с тех пор. И с больной головой нет стараний
И желаний понять, что я сам тебя чуть не убил, но как ранил.
Прощения забыв попросить, бросить меч, и уйти в горизонты,
Поджигая мосты за собой, остановки и аэропорты.
 
Кто я стал для тебя? Может пьяный сатир Симинид?
Или призрак вчерашнего дня, выжимающий слезы обид?
Или вязкий осенний туман постоял и рассеялся в сердце
осадком густым. В Назарете проснусь рано от плача младенца.
И навстречу пойду, заслоняя лицо от песочных ветров.
Вдруг удастся нам вырваться вместе из лап давно мертвых веков.