Огромный чёрный пёс цепной
Вчера беседовал со мной.
Он говорил: «Я лаю, лаю,
На всех подряд рычу, рычу...
А я ведь лаять не желаю,
Да и рычать-то не хочу!
Живу по-волчьи, без улыбки,
Суров зубов моих оскал.
А мне приятны звуки скрипки,
И чтобы кто-нибудь ласкал.
Ещё люблю цветные платья
В своих мечтах для кукол шить...»
А я ему: «В душе мы — братья,
Как это скучно — сторожить!..
Давай в Париж или в Афины
Уедем в поезде ночном,
В прокате выберем машину
И путешествовать начнём.
Ты станешь заказным агентом,
Создав собачий фонд сирот,
А я — с картонным президентом
Фотографировать народ.
Мы посетим весной и летом
Мадрид, Венецию, Лион
И заработаем при этом
Спокойно целый миллион!»
Но он в ответ зевнул зловеще,
Привстал на лапах во весь рост:
«Не говори такие вещи —
Я не могу оставить пост!»
Я говорю: «Ты весь изранен.
Ну, что ты видишь здесь, в глуши?..»
А он: «Езжай-ка ты в Израиль,
И не терзай моей души!
Оттуда — в Штаты, как обычно:
Сегодня Штаты — фаворит,
Вам одинаково привычно,
Что наша «улица», что «street».
А если даже их порядки
Вдруг переменятся, тогда
Ты соберёшь свои манатки
И вновь заявишься сюда.
Оставишь где-нибудь в Чикаго
Себе квартирку про запас?
И заживёшь опять шикарно,
Как бывший русский, здесь, у нас.
Я обниму тебя, как друга,
Моя душа не держит злость,
А ты расскажешь мне, как трудно
Тебе в Америке жилось.
Ты погляди, уходят бури,
Нас не удастся растерзать,
Мы избавляемся от дури,
И мне не хочется рычать!»
«...Ну, что, мой друг, с тобой всё ясно:
В тебе всего сильнее зверь!»
А он: «Ты знаешь, жизнь прекрасна
Где нас с тобою нет, поверь!»