Я боюсь раствориться в тебе, как я уже растворялась в отчаяние.
Я боюсь невыносимой печали, я боюсь молчания. Ты же знаешь загоны эти все, что не дают мне спать ночами. Ты все это знаешь и, наверное, хочешь забыть навсегда те чувства, которые я могу выразить только стихами.
Мне достаточно пары минут наедине с собой, чтобы осознать, что я пылинка, наделенная зачем-то сознанием, и я со знанием дела кусаю локти, ведь это невозможно, следовательно, я не живу, а мое существование – ложь. Только твои объятия заставляют чувствовать тепло, возвращают обратно. Только твои слова что-то значат, только они вселяют веру в такое хрупкое завтра.
Ты смотришь и не видишь, я не в силах тебе описать это. Твои мысли разумны, ведь так проще? Я немного безумна, но измениться нет сил и опыта. Я не могу оставаться так больше. Ты смотришь на меня пустыми зрачками, в них нет моего отражения, я не знаю, как еще объяснить, что мне нужно чуть больше, чем этот смех разочарований. Как мерзок вкус поражения. Как мерзок вкус отрицания. Мне нужно чуть больше, чем я могу попросить. Мне нужно время. Мне нужно избавиться от понимания.
Ты не веришь в знамения, космос для тебя так далеко, а я в нем живу каждый день и мне пусто, и холодно, в этом пространстве темно, страшно и жутко, в нем я никто. Открываю глаза, все те же маршруты и люди кружат мне голову. Закрываю, и так даже спокойнее, но шорохи будоражат мой воспаленный разум, сменяются полосы боли, потише прошу, не все сразу.
Я дозирую счастье, в памяти еще слишком ясные дни, где я измучена и одинока. Не привыкшая к радости, жду подвоха и все боюсь раствориться в тебе без причин, но с побочными. Ты единственный, что в моей жизни надежно и прочно. Ты единственный в моей жизни. Только ты и ничего прочего.
Это не освобождает ни тебя, ни меня от того, что мы не идеальны. Я вечно накручиваю себя до боли от ногтей на ладони, а ты ничего так и не понял, и разводишь руками. Ты не знаешь, чем это закончится, а я не хочу, чтобы это закончилось. Если от удушья перестанет поступать воздух, то с последним выдохом на губах останется проза.