О женский голос, мой оракул -
в забытой счастьем стороне
он говорит из полумрака,
не вспоминая обо мне.
В ее края не докричаться,
хоть надорви себе гортань.
Там собирают домочадцы
с округи глиняную дань.
И пусть мой голос обожженный,
урартский расписной сосуд,
поет о чернобровых женах,
которых годы унесут.