Опять закружился пропеллер
В глазах перекрёстков дорожных:
Капели, капели… Метели…
И снова метели, о Боже!
Вдали соловьиные трели,
Снега замели подорожник…
О Боже, помилуйте, мне ли –
Ничтожнейшему из ничтожных –
Роптать, задаваться вопросом,
В портал пробиваясь небесный?
Душа заскорузла в торосах,
В метели вопят бездны бесов –
Их тьмы, легионы, их армий
Не счесть, зимней тьмой порождённых…
Наш путь лежит мимо пекарни,
Желудок трепещет, сведённый
Голодными спазмами, ладно,
Харчевня дешёвая скоро.
Похлёбкой – не до шоколада –
Хоть как-то, хоть кто-то накормит.
В чаду придорожных гостиниц –
Клопов, тараканов вместилищ –
Сумеешь ты, если постигнешь,
Стать чище всех адских чистилищ,
Поскольку в ответе владельцы.
(С себя этот груз я слагаю:
Меня подобрали младенцем,
Растили шутом балаганным).
Бывает, конечно, на свете
Узилище и не такое:
Пропащи подкидыши-дети…
Но Вечность всегда под рукою.
Я, кроме дороги, не помню
Пристанища и ни причала:
Меня от полно;чи до полдня
Дорога качала, качала.
Она мне и матерью стала,
И мачтой моей корабельной.
К причалу по имени Старость
Дорогой плыву колыбельной…
Качает, качает, качает
Дорога, дорога, дорога.
Печальнейшим быть из печальных?
Наверное, это немного.
Наверное, близится Вечность,
Хоть я к ней бреду непроворно.
Конечно, конечно, конечно…
Бесспорно, бесспорно, бесспорно…
Навстречу подавшись рассвету,
Рукой заслонюсь я от ветра.
О Боже, хозяин Ты ветру!
Я знаю, что Ты мне ответишь.
В ладонях Своих мою руку
Сожмёшь Ты и взглянешь пригоже:
Такая короткая мука…
Такая короткая… Боже!
Такая короткая, Боже,
Вся мука смешная, Земная…
Но что же, но что же, но что же
Конца не видать ей и края?
Бескрайняя эта дорога
Привычно опять укачала:
Немного осталось, немного…
А может, осталось немало…
Словами я вёрсты заполню,
Меня забытьё охватило.
Я песню свою не запомню,
Дорога её поглотила…
Ветрами растрёпаны ноты,
В кармане лишь стёртые центы…
Ну, кто ты? Ну, кто ты? Ну, кто ты?
Зачем ты? Зачем ты? Зачем ты?
Дождями дорогу размоет,
Я выглядеть буду нелепо.
Но, всё же, за долгой зимою
Случится короткое лето.
А летом – грози не грози мне,
Найду я тепло, как потерю.
Я помню об этом всю зиму,
Хотя в ноябре и не верю.
Дорога, дорога, дорога…
Под снегом, под звёздами – вёрсты.
Посплю я, пожалуй, немного…
Не спи, - растолкают, - замёрзнешь!
Качает дорога, качает
В своих заскорузлых ладонях.
Тоска и печаль за плечами…
Как долго, как долго, как долго!
Окрестности – ох, небогаты!
В труху – башмаки и ремень мой.
Когда-то, когда-то, когда-то
Закончится всё непременно.
Вдали от гренад и кастилий
Подкидыша в стужах растили.
Но крепче и твёрже бастилий
То имя, которым крестили.
Его прокричу среди поля,
Где тучи висят меж стогами.
Его только я один помню –
Все кличут шутом балаганным.
Однажды упасть доведётся –
Дорога мне станет постелью.
Заройте меня, в чём придется,
Лишь крест не снимайте нательный.
И будут топтать сапогами,
И знать не узнает прохожий,
Что здесь лежит шут балаганный.
Булыжник над ним придорожный…
Я с грацией старого мима
Сквозь пламя всех адских котельных
Пробьюсь… Прошепчу своё имя
И крестик вручу свой нательный.
Ведь нет у Тебя неизвестных
В чудесных краях, мёдом полных!
Дорога споёт мою песню,
Которую я не запомнил…
Мотивчик её незатейлив,
Не туш и не марш для парада.
Вы крест не снимайте нательный,
Мне большего, право, не надо!
То пыльно, то грязно, то скользко
Мне небо – и крыша, и знамя!
Вы крест не снимайте, поскольку
Меня по нему Он узнает!
Себя утешаю не лестью,
Ведь лесть все грехи не замолит.
Дорога поёт мою песню,
А я вот безмолвно… безмолвно…
Какими словами расскажешь?
Не знаю я их, не сумею…
Когда же? когда же? когда же?
Не смею спросить… Я – не смею.