Я любила этот старый тополь, он первым среди своих собратьев покрывался молодой листвой и потом, долгими знойными днями радовал своей изумрудной торжественностью. Несгибаемый опытный воин, убеленный сединами, «стойкий оловянный солдатик времени», невольный свидетель истории двора. Его покровительственный вид щедро дарил спокойствие и умиротворение. В середине апреля уже почти все деревья: моя любимая шелковица, акация, кусты сирени и платан зазеленели и верный добрый приятель мой веcело зашелестел уже расцветшей кроной, беспечно и радостно заигрывая с ветром.
Я проснулась от необычно яркого света, как будто солнце стало серебряным и уже не столь щедро, а лунно-сдержанно, одаривало комнату скудным теплом. Я выглянула в окно, чтобы поприветствовать своего любимца, но его не было, а от земли скорбно простирались изломанные ветви, словно крылья лебедя, сраженного внезапной болью. Мир раскололся надвое. Это ночью выпал редкий в это время снег и покрыл пушистым пледом только что распустившийся сад. Поникли красные тюльпаны, чудным хороводом окружавшие островок открытых миру юных ландышей, не выдержали внезапной тяжести стойкие ивы, устлав салатным ковром побелевшую внезапно, только что стряхнувшую с себя озноб, землю.
Маме впервые за последние несколько недель стало хуже. До этого она с трудом передвигалась по квартире, переживая, что всегда подвижное и живое тело ее неожиданно отказывается повиноваться и она невольно становится в тягость близким. Веселая певунья и рассказчица, ангел-хранитель своей семьи, любимица подруг, «добрая самаритянка» - как любовно называли ее все, кто знал. Крещеная в младенчестве, не очень посещающая храм и причащающаяся, но усердно и долго молящаяся наедине с собой и Богом в красном своем уголочке, зажав в ладонях старую латунную иконку – «она мне помогает» - говорила твердо и быстро уносила ее, спрятав в резную шкатулку, словно оберег, хранящий от бед и печалей. Какие слова находила она, обращаясь к Пресвятому лику, не зная ни одной молитвы, какие просьбы изливала Богородице, в каких вольных или невольных грехах каялась, а потом, спокойная и умиротворенная сердечной встречей, продолжала свои мирские дела…
Помнишь как впервые за много лет, мы сидели с тобой за чаем и тихо шептались, с полуслова понимая друг-друга, домашние улыбались: «у них особая связь» - непостижимый разумом контакт, дарованный Богом только маме и дочке. Я ловила каждое твое слово, как в детстве, когда малышкой делала первые шаги ведомая тобой, в счастливом неведении.
Неисправимая жизнелюбка, ты хорошо помнила только радостные моменты прошлой жизни, потихоньку забывая настоящее. Я инстинктивно вслушивалась в эти яркие вспышки воспоминаний, в их угасающий блеск, стараясь сохранить в памяти драгоценные оттиски.
Ты никогда не любила врачей. Когда-то тебе, еще молодой женщине, бездарный эскулап предсказал тяжелые роды, а ты разрешилась с легкостью чудесной дочерью. Ты кормила грудным молоком сына соседки по палате, умершей родами, ты всю жизнь будешь помогать людям, не требуя ничего взамен, даря душевное тепло свое, откуда только черпала ты силы, и много раз воздавалось и воздастся тебе за любовь, дорогая.
Ты стала почти невесомой и я носила тебя на руках по квартире как ребенка, кудрявые прекрасные волосы твои были столь же чудесны как в молодости, твое тело было гладким и белым как у юной девушки и несмотря на жуткую боль, которую причиняло любое движение, ты упрямо пыталась все делать сама: училась заново ходить и держать ложку, пить, не проливая – душа твоя стремилась к жизни. Святая Матрона, помоги!
Как много слов хотела ты сказать мне, мама! Любящие глаза твои всегда искрящиеся светом и радостью, вдруг потемнели, словно туча внезапно затмила серым голубое, невольной тенью занавесив солнце. Наверное на миг тревога наполнила твое большое сердце до краев… Все будет хорошо, не плачь, я справлюсь, ты меня убережешь…
Мой разум понимает … ты уходишь… сердце вдребезги, удушье, стон безмолвный … я не могу остановиться… свет не вижу… нет, не сейчас, побудь как можно дольше, я все отдам… пожалуйста, живи!
22 мая 2017.