Я вышел в путь, сложил добро в сундук,
И запер все безделки на замок,
Чтоб уберечь от вороватых рук,
Чтоб тешиться, домой вернувшись в срок.
Но ты не отблеск золота пустой,
Дороже ты алмаза в сто карат,
И горек ныне мой удел земной:
Ведь ты ворам доступнее стократ.
Ларец другой я стерегу давно,
Теперь тебя я бережно храню
В моей груди, куда тебе вольно
Наведываться по сто раз на дню.
Страшусь, тебя умкнут из-под затвора,
Для этого и честность станет вором.
William Shakespeare. Sonnet XLVIII
How careful was I, when I took my way,
Each trifle under truest bars to thrust,
That to my use it might un-used stay
From hands of falsehood, in sure wards of trust!
But thou, to whom my jewels trifles are,
Most worthy comfort, now my greatest grief,
Thou best of dearest, and mine only care,
Art left the prey of every vulgar thief.
Thee have I not locked up in any chest,
Save where thou art not, though I feel thou art,
Within the gentle closure of my breast,
From whence at pleasure thou mayst come and part;
And even thence thou wilt be stol'n, I fear,
For truth proves thievish for a prize so dear.