Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
(А.Блок "Равенна")
Дух Теодориха... – Кровь варвара кипела
В покрытых мраком огненных веках.
А в саркофаге красном тлело тело,
И здесь покоился его забытый прах.
В моих скитаниях я вижу все ясней,
Все четче, бренность жизни сознавая:
Встречались всюду мне следы твоих коней,
Омытых водами прекрасного Дуная.
Смели твои железные армады
Траву степную сизых ковылей –
Отряды дикой конницы сарматов,
Поникшую среди чужих полей.
Десятки раз за многие века,
Как Феникс, умирал Београд опальный.
Сегодня, юный гот, к твоим ногам
Пал Сингидун* многострадальный.
Опять брожу средь призрачных теней
Балканским вечером горячечного мая.
Пыль золотистую от ног твоих коней
На древних улицах вдыхаю.
В огне и крови корчилась земля,
Сметали все лавины диких готов –
Пассионарный взрыв, разлом, надрыв –
Бессильно пала старая Европа.
И после смерти всё покой тебе неведом:
Гробница взломана и вышвырнут твой прах,
Кровавый скалит рот с безумным бредом
Предательски убитый Одоакр**.
Всё для чего? – Во мгле веков родились
Кумиры новые, другие имена.
Твою империю кипящей пеной смыла
Иных племен бурлящая волна.
Всё бродишь – в сердце пепел жертв стучит,
Кружит, мятётся дух неугомонный...
Вода чуть слышно плещется, журчит –
Точит изъеденного мрамора колонны.
И карпы черные давно уже уснули,
И ты покойся с миром, старый гот.
Один лишь полусонный, снулый
Безмолвно разевает круглый рот:
«Народы, почести, империи – все тленно,
Одно лишь время вечно на земле…»
Все стихло, спит во мгле твоя Равенна.
Лишь рыбы сонно плещутся в воде.
Примечания.
(* – Сингидун, древнее название Белграда (Београда,по-сербски), был завоеван Теодорихом в его первом походе в восемнадцатилетнем возрасте.
** – Теодорих Великий вступил с Одоакром в союз для совместного управления (февраль 493 года), на этих условиях Одоакр прекратил сопротивление, но в марте 493 года был убит в Равенне вместе с приближёнными на примирительном пиру.
Усадив Одоакра на место почётного гостя, Теодорих одним ударом меча разрубил его от ключицы до бедра, сказав после этого: «У несчастного не было в теле костей».)