Однажды под вечер, уставший с охоты,
я брел по тайге, возвращался домой.
Но зверя учуяв, рванулись собаки,
вперед увлекая меня за собой.
Я парень не робкий, до встреч я охочий,
но вот уж погост, там жилье за рекой,
Но вдруг, загребая кустарник в охапку,
огромный шатун поднялся надо мной.
И мне бы казалось, так, самая малость,
нажать на курок и стрельнуть бы в упор.
Видать не судьба, видно леший попутал,
я в спешке забыл передернуть затвор.
Тяжелая лапа была у медведя,
я мигом скатился с горы под уклон.
Прощайте друзья, поминайте соседи,
эх, жаль не загнал я в патронник патрон.
Уж ангелы пели зазывные песни,
и в мир упокоя тянулась рука,
Но вдруг я увидел, в неистовой злобе,
звериный оскал своего вожака.
Очнулся в санях, громко выли собаки,
в исподнем сбежалась родня на крыльцо.
Спасибо, шепчу, что не выдал, трехпалый,
а старый вожак облизал мне лицо.
А годы спустя, вдоль сибирского тракта
бежал от погони цепями звеня.
И был я как зверь, я как зверь был в загоне,
досадно признаться, травили меня.
Я знал, впереди той озлобленной стаи глотая,
мой запах, рыгая слюной,
Мне целил на глотку, такой же трехпалый,
но только мой старый, а тот молодой.
В руках карабин, эх суровый начальник
видать оплошал ты, тягаясь со мной.
Меня за рекою ждет вольная воля,
тебе ж никогда не вернуться домой.
Я прежних ошибок себе не прощаю,
лицо конвоира - и выстрел в упор.
Пусть будет судьба перед ним виновата,
я первым успел передернуть затворю