А они любили, словно птички,
сохранив на много лет наив,
только иногда лишь по привычке
выясняли, кто глава семьи.
И однажды муж сказал на даче,
вмазав три-четыре стопаря,
стукнув по столу и чуть не плача,
- мол, хозяин в доме - это я.
А супруга тоже без утайки
говорит, втянувшись в этот бред,
что она - воистину хозяйка,
поелику варит всем обед.
Так они и тешились-бранились,
изредка целуясь над столом,
а за печкой слушали-сердились
двое домовых, кипящих злом.
Муж улёгся спать, - пора настала,
и супруга тоже прилегла,
лишь на горло шарфик намотала:
чуточку простужена была.
*
А утром мужик не проснулся,
на шее - от пальцев следы.
И шарф на жене растянулся,
- вкруг горла кулак не сомкнулся,-
лишь это спасло от беды.
Хозяйка свихнулась от горя
и дачу спалила дотла,
сгорели нечистые двое,
победа одержана в споре...
Но радости не обрела.