Я почти не помню деда.
Помню только: Волга, небо,
Я – мальчишка-непоседа,
Тот, которого всегда
«Мой разбойник» называл он,
Обнимал рукой беспалой,
И вихров моих касалась
Колким снегом борода.
Мелет мельница года…
Не припомнить мне – хоть тресни! –
(Был ли? Нет?) на шее крестик.
Но не сгинули без вести
Крепких рук его дела
Чуть глаза прикрою – вижу:
В тени яблоневой – крыша,
А над ней, с земли неслышна,
Реактивная стрела
Мир беречь от бед плыла.
Верю, деда: будет утро
(Тишь с рассветным перламутром),
И надмирная Премудрость
Мне беспамятство простит…
Стихнут стрел стальных форсажи.
Дверь откроет светлый стражник,
Встретишь ты меня, и скажешь,
Радуясь, прижав к груди:
«Мой разбойник! Ну, входи».