Три часа. Ночь. Синева в небесах.
Слёзы видны в одиноких глазах.
Сумрак окутал всю комнату мира.
За окошком играет одинокая лира.
И снова синь ему ударила в глаза,
Та синь, что утром, пред зарёю, сводит небеса.
И хочет он коснутся этой синевы,
Ведь с ней в сравнение меркнут все сокровища Земли.
Сапфиры, горные топазы,
Людские страсти, да экстазы..
Без синевы всё блекло очень
И встать с земли уже нет мочи.
Нет сил подняться: держат цепи.
Давно прогнили мира вехи.
Как ни старался встать не мог,
Он думал, что уже полёг.
Но тут, казалось, обречённый
Услышмл звук изощерённый
Увидел майские зарницы
Он вспомнил ясные зеницы.
И образ тот в глаза проник.
Проник он в седце, будто стих,
Тот образ будто лепесток,
Он нежный запах до меня до нёс.
И образ тот во тьме ночей,
В дыханье роз, огне свечей,
Пылал огнём и умилялся,
Каков он был, таков он в памяти остался.
Распались цепи, мрак ушёл,
Какой бы путь он ни прошёл.
Листок запомнит светлый день,
Когда увидел свою тень.