...человек бросит семя в землю, и спит, и
встаёт ночью и днём; и как семя всходит
и растёт, не знает он...
Мк. 4, 26-27.
Мелодии песен – кто их создатель?
Не феникс ли девятицветный?
Вэнь И-До, «Молитва».
х х х
Сквозь щели подветренных окон
Звучит, замирая и вновь подступая близ,
Голос весеннего ветра.
Прозрачные крылья воздуха
Объемлют собою здесь целое небо.
Трепещущих стёкол ладони
Его не удержат, и даже сомкнувшись, –
Всегда ускользает весенняя песня.
И лишь замерев, на мгновенье услышишь её.
х х х
Медленно, тихо звучит первая капель.
Жестяные отливы под окнами
Едва откликаются на падение капель,
Словно отдыхающие ночью половицы
На спутанные шаги сонного ребёнка.
Робок и печален их стук –
Начинающих таять там, на крыше, снегов –
То мерный, как дыхание сердца,
То замирающий вдруг, как птица в порыве весеннего ветра.
х х х
В безоблачном небе мороз наполняет воздух,
Как дальний, неслышный звон.
Прохладный ветер колеблет сухие ветви деревьев,
Но в призрачном этом свете уже прорастает тепло.
Затянутый, нерешительный стук капели.
Тугая вода, с трудом отрываясь от плавкого льда на крыше,
Падает вязко в ветер, опять густея, –
И вот карнизы и стены одеты в тонкий прозрачный лёд.
Ветер, хрупкая грань меж теплом и холодом.
х х х
Сухие стебли, остовы прошлогодних трав
Едва изойдя из недр туманной дымки, скрываются вновь.
Мерно и неуловимо восходит дыхание утра, –
Так тихое море обходит прибрежные скалы.
Это весенний ветер.
Тающий снег и туман в нём подобны друг другу,
Облекши росою сухие травы, он покрывает их льдом.
И вот, в восходящем солнце они прозрачны, прекрасны.
Там, в глубине под ними – родник.
х х х
В сквозном сияньи закатного света
Недвижные, замерли нагие ветви деревьев.
Солнце, едва отражённое тающим снегом,
Среди них – словно в храме,
И они стоят в лунках проталин на цыпочках.
Но едва отступив, приносит ветер зыбкую снежную пыль,
Деревья покорны в его ледяном дыханьи –
Привычно им так стоять, безропотно, безмолвно.
Так создаётся таинство. И это тоже весенний ветер.
х х х
Ночь. Высоко в тёмном небе – близящаяся к полноте луна.
Тихий её свет касается замершего в таянии снега,
Уже проглядывающей сквозь него земли.
Хрустит на вымерзших лужах пустой ледяной панцирь.
Весь мир теперь, уснув и сам не зная того, – в этом свете,
Когда в глубине земли ещё недвижны побеги.
Безмолвно, безвидно всё.
Лишь звёзды едва мерцают в движении воздуха,
Словно весенний ветер колеблет их.
х х х
Тающий от дыхания весеннего ветра иней
Открывает причудливый рельеф морщин и трещин
Расторгнутых зимнею стужей стволов.
Этот сад на холме, под которым
Спавший долгой зимою ключ
Обратился теперь в облака
Прозрачных луж среди тающего снега.
Ветер слегка рябит их поверхность –
Нет в них ещё глубины, земля далека;
Дно их – весеннее небо.
х х х
Дальний, почти неслышный высокий звук,
Словно голос летящих птиц
Или дрожание воздушных струн –
Приближаясь, вновь отступает весенний ветер.
Зыбкие серые облака едва хранят
Переменчивый, призрачный свет под бесцветным небом.
Гудок первого парохода.
Речные воды ещё мутны, солнце в их глубине;
Каждое мгновение тишины здесь – родник.
х х х
Оливковые тополя в прозрачно-голубом небе,
Вечерний свет окрашивает их лёгким румянцем.
Вороны и галки в ожидании сумерек
Притихли на распускающихся ветвях,
В развилках больших сучьев – их гнёзда.
Ветер едва колеблет самые верхушки крон;
Тишина приближающейся ночи.
Так пробуждается жизнь, и так подойдёт
И смерть, в которой не будет смерти.
Март 2010 – Март 2011.