К Неве, в гранит
Одетой
Парапетов...
К Сенатской площади,
Укрытой от ветров...
Туда, где дивный
Всадник Фальконетов
Стоит величествен,
Надменен и суров!..
1987.
Ему уже немало лет...
Но, как и прежде...
Как и прежде
Он служит символом самой
России, что смогла
Достичь немыслимых высот!..
И обращает нас к надежде,
Что будет прежнею она
Преградой силам зла!..
16.05.2016.
Величествен
В любые времена!
Причём ничуть
Над нами не довлея...
Пример того,
Как мастерски
Идея
В материальном
Может быть
Воплощена!..
19.05.2017.
16 мая 1768года — Императрица Екатерина II издала указ о постройке памятника Петру I — будущего «Медного всадника».
Памятник Петру I, названный Пушкиным «Медным всадником», исключителен по своему значению не только для Санкт-Петербурга — он является официальным символом города, — но и для всей российской культуры.
Это первый скульптурный монумент России, торжественно открытый 7 августа 1782 года. Гениальная пластика, композиционное совершенство, символичность местоположения памятника, драматическая история его создания уже больше двух веков вдохновляют художников и поэтов на новые творения. Первое место среди них занимает «петербургская повесть» А.С. Пушкина, по которой мы называем памятник. «Медному всаднику» посвящены строки Ф.М. Достоевского, А. Белого, А.А. Блока, А.А. Ахматовой, В.В. Маяковского, рисунки А.Н. Бенуа, живопись В.И. Сурикова и множество других произведений искусства.
Сразу после восшествия на престол Екатерины II, 17 июля 1762 года Сенат постановил воздвигнуть памятник императрице. Однако она отказалась от этой чести, напомнив, что прежде необходима установка памятника Петру I. Бронзовая скульптура, выполненная Б. Растрелли, была в 1764 осмотрена Екатериной, «не соизволившей его апробовать».
По рекомендации французского философа и писателя Дени Дидро Екатерина II пригласила в Россию для работы над монументом французского скульптора Э.М. Фальконе, прибывшего в Петербург 15 октября 1766 года. Фальконе был знаком с «Историей Российской империи при Петре Великом» Вольтера (1759), а также другими сочинениями о России, и в беседах с Дидро размышлял над художественной трактовкой образа Петра: «Надо показать человечеству <…> творца, законодателя, благодетеля своей страны <…> Мой царь не держит в руке жезла; он простирает свою благодетельную руку над страной, по которой он проносится, он поднимается на эту скалу, которая служит ему основанием, — эмблема трудностей, которые он преодолел».