Он место гордое - границу,
Среди таблицы возложил.
Перед собой склонил убийцу,
И крысам кладбище открыл.
С его участием презренным,
Картечь ведь форму обрела
И серебристо-серым тоном,
Картина живописца расцвела.
Он дал себя на растерзание!
Был брошен в Греческий огонь...
И пламя - бледное увядание,
Ласкало человеческую ладонь.
Его труды были неспешны.
Он в медицине преуспел,
И дав надежду безутешным,
Сифилис отправил на расстрел!
Не позабыв о наболевшем,
Помог лишиться лишних чувств,
Когда подобно листьям тлевшим.
Опали зубы без безумств
Но несмотря на все заслуги,
Он мелко был провозглашён.
Его прозвали так за дело...
"Арсеник назван мышьяком"