Мы не пахали и не сеяли, мы были просто на войне.
Великой, страшной, злонамеренной, что навязали нам из вне.
Стелилось горе как туманами и рвалась бомбами земля.
Для страха зла было немерено и крови было в том сполна.
Враг шёл стеной, врезаясь клиньями, был рёв и стоны за стеной.
Косила смерть тогда немерено, и всё сжиралось той войной.
Шли жертвы в землю миллионами, шли все и стар и молодой,
И, жизнь для многих час отмеренный, жили секундою одной.
И, всё же зло штыками встретили, не надорвавшись чуть душой.
Мы отступали, но в сражениях, вгрызались в землю с головой.
И, в ней руками, как лопатою окопчик рыли под собой.
Молились шёпотом за здравие, чтоб смерть свистела стороной,
Но если надо шли в атаку все, шли все с распахнутой Душой.
Остановили стену смерти мы, пусть где-то даже со слезой.
Пусть и со страхом, но с надеждою упёрлись в стену головой.
Мы сами были себе страшными, война открыла нам глаза.
И, без приказа все мы поняли, что стену ту крушить пора.
Мощь нарастала, силы множились, душа окрепла на ура.
И, пядь за пядью землю родную, мы отбивали у врага.
Но и потерь несли немерено, смерть принимала свой убой.
И всё же жизнь в крушение адовом, вела солдата за собой.
Прошли по сути вёрсты страшные, Победы жаждали Душой.
Сто грамм, что наливала Родина, шли за неё, её родной.
Прошли мы эти муки адовы, с разрухой вёрсты за спиной.
Свою Победу мы не добыли, а выстрадали всей Душой.
И, водрузили знамя красное, знамя солдата на крови.
Оно для всех вас, что бы помнили, про всех нас, мёртвых и живых.