Джону Мартину. Магистрал читается вслух последним.
I
По гребню гор, в скупом луче седа,
Размашисто плывет Кассиопея.
Я угольки раздул. Петли камея -
Гранит, песчаник, бурая руда -
Ушла под горизонт. Раз "о-бла-да"
По встречной; пальцы, зарево, репейник,
И до копейки тянет ключ Коперник,
Эклиптики вздымая обода.
Льё до жилья. Дрожащая ль я тварь?
Кладу очки в карман. Иду без фар.
С подветренной блестят мотки кудели,
В приземистых кустах урчат шипы,
И, стряхивая капли со стопы,
Встает луна из старческой купели.
II
Встает луна. Из старческой купели
Утес глядит, покат. В лесах стада,
В горах клинок и молот. Древ рода -
Еще под дерном дремлющий мицелий,
Лишь над землей как будто бы метели
Лежит вестибулярная звезда.
Как от нее скрываясь, без следа
Текли колена. Схватываюсь с теми,
Кто ткет вам родословие, темня:
Как вы секли снежинки из кремня,
Кто высек вас? И как же вы поспели
В века под тенью медленного льда?
Утеса край. Склоняешься туда -
Ни крик не тронет дна, ни дробь капели.
III
Ни крик не тронет дна, ни дробь капели,
Лишь тень пройдет по глади меловой.
Маяк "Саджема" схвачен бечевой;
Еще его питает per aspera
Заемный коробок на пол-ампера.
Ждет у ограды лес, как вестовой,
И под дождем качает головой
Забытый экскаватор Первой эры.
Спи и тогда, когда над столбовой
Горит и гаснет белая гряда.
На колбе и раскрытой книге ворс
Сохраннее, чем золото в Женеве.
Не клином, не окном разбитым в небе,
Но шарфом горлу меди невода.
IV
Но шарфом горлу меди невода
И, не передаваемы изустно,
Стихов просветят высохшие русла
В протертой книге. Выпусти года
Под сосны Матадеро, распродав
В пять лет очередные крови сусло.
Пусть по коре сползает заскорузлой
Последний день, с которым ты в ладах,
Последним муравьем. Я ниже, медля,
Несу закат - плакаты, планки, метры,
Пыльца, пчела. Я сойка, слепота,
Пятном от солнца выловленный лютик...
Дороже блюда трещины на блюде
И зеркала проточная вода.
V
И зеркала проточная вода,
И в кадре губ движение - немое,
Но побережье дрогнувшее в море
Товарные толкают поезда,
Иглу не принимает борозда,
И тракта край, испанцами намолен,
Оскален в пропасть зубьями промоин,
И рвется плющ, сцепивший навсегда.
Как это тем поведать, честь по чести,
Кто только пальцы видел в кисти жесте? -
Что в лености аллей и в пене жил
Дано, что праздно, тысячестепенно,
Что тонкой солью ляжет, пережив
Всех языков беззвучное кипенье.
VI
Всех языков беззвучное кипенье -
Подлеска плеть, истленье пелены.
Не хрупкий корж за нами старины,
А черный горизонт причины первой.
Не матери морей взнесла нас пена,
Не дождь каменноугольной весны,
Но в тишине всегда из тишины
Мы голос поднимаем a cappella.
Нам в тигле подобает доля пепла.
Из линий синтетического спектра
Мы ни одной, ни многим не равны.
Вы - мы. Ваш хлеб в колодце кривизны,
Объятья ваши так же вам родны,
Как клерков ученические перья.
VII
Как клерков ученические перья
Стесались, навостряясь от зари,
Нам карта лжет Далилою. Пари
Почти Паскаля: ставь на нетерпенье.
Мир юн. В тепле полей ли, на тропе ли,
В озона гроз розарии замри.
Умри, Умберто, - запахи земли
Не вычитаешь из энциклопедий!
Мы радио уже изобрели,
И жжет вечерний чай жужжанье роя,
Но стерпленной и слюбленной породы
Не бьет ни гул подземный, ни прилив.
Своим дорогам сами господа
Растеряны - китайский, право, дар...
VIII
Растеряны - китайский, право, дар! -
Колосья, как колонны на привале.
Ищи, куда без росчерка, без "Vale"
Отчалил каждый сонный аватар -
Но сам, палящим зрением крота
В любом у ног разложенном товаре
Аллювия столбец распознавая,
Не отворяй врата - твори врата.
Вберись не в переполненную пристань,
Не в пену, не в копну волос, не в выстрел
В висок светилу! - в корд за именами,
Как помнят мертвых; как, опоминаясь,
Зовут их; как прозёван за плечами
Взмах колеи, где тени обнищали.
IX
Взмах! - колеи, где тени обнищали,
Отцвел пунктир. Летит паучья снасть,
Летит земля - как прежде, не тесна.
Там лук и стрелы, терн и кислый щавель,
Там за чертой оврага ли, ручья ли
По правилам игры, законам сна
Другое время, жизнь, и звук, и знак.
Оттуда поднялись мы - но, нещадно
Иссечены, в лагуны истин частных
Вернемся, как озерами, ключами
Распалась ледниковая слеза.
Там нам, чудным, как выпавшие ветки,
В карманах гор, в послушном мультиверсе
Стран Оз и Эв возводятся леса.
X
Стран Оз и Эв возводятся леса,
Лишь компас перевернут: бубны слева,
А сердце справа. Прыгают бесследно
Резинки метеоровых глиссад.
Зря знал билеты. Хочется плясать -
Что исправлять, смотря с вершины лета?
Вширь по равнине шахмат королевы
Змею реки проводят в ясли-сад.
Ни фонарей, ни звезд. Во тьме приятно
Идти сквозь зал забытого театра.
Кот в чаще, цепь успела расковаться,
Крыльчатый дождь летит, не шелестя,
И в синеве картонных декораций
Вдруг пальцы тронут занавес лица.
XI
Вдруг пальцы тронут. Занавес, лица
Не скрывший, снова падает при свете:
Ты там, где двое-трое, неприметен -
Но без тебя не сводят полюса
Ни лестницы закон, ни колеса,
И я, другой опалубленной тверди
Ища, холсты распахиваю в ветер.
Пусть будет мне по слову пришлеца:
Что годы в книгах выдумал монах,
Что вся земля - платформа на волнах,
Что бег, хитря, светила обращали,
И крепче наших стерлись города,
Что лес - лишь лампы рябь. Дай угадать
За этой рябью, зыбью обещанье.
XII
За этой рябью, зыбью обещанье -
Соблазн волхвам. Смущает нагота
Дворовый люд и розы, и креста!
Ты шепчешь мне, дыханье учащая,
Что, может, на свече живут свечане,
И есть миры и тайные цвета...
В полдневный жар сквозь вымерший квартал
Мороженщик трясет беатричами.
И солнца следом пыль. И в той пыли,
Где песня ждет того, кто терпелив,
Того, кто терпелив; плывет в отлив,
И глас, и слух до вечности вселив,
Спустилась в шум, и в шуме не угасла -
Что красок шторм? Что Евино богатство?
XIII
Что красок шторм, что Евино богатство?
Куда дойдешь, ступая на гробы?
Равны во славе тина и грибы
Нам в книге книг земельного кадастра.
Но, апейрон, бесформенная паста,
Мы в смывы бьем старательский горбыль,
От скисшего утаивая "быть"
Эмаль тинктуры - юное "казаться".
Осел упорен. Лилия крива.
В ночном прыжке слепит природа льва.
Какого ж мы разброда и согласа? -
Мы с ветки рвем и ведая живем
Не яблоко, пронзенное червем,
Не подлый плод, но полый плот саргасса.
XIV
Не подлый плод, но полый плот саргасса
В наш век, Парис, раздаривать рискни.
Что ново в нас с Троянския резни?
"Младенцы вы, и нет меж вами старца!" -
С вершин Египта ветхого раздастся,
Но жив Герон, пытания родник;
Спрессованный, как уголь, пепел книг
Томит в ночи котлы электростанций.
Но газ Пфааля - в нашей же крови;
Пустоты Шасты, хмель азорских вин,
Весь мир... покуда словом "никогда"
За свой народ не вступится Паллада,
Как дня растет неровная громада
По гребню гор, в скупом луче седа.
XV
По гребню гор, в скупом луче седа,
Встает луна из старческой купели.
Ни крик не тронет дна, ни дробь капели,
Но шарфом горлу меди невода,
И зеркала проточная вода -
Всех языков беззвучное кипенье.
Как клерков ученические перья
Растеряны - китайский, право, дар!
Взмах колеи. Где тени обнищали,
Стран Оз и Эв возводятся леса.
Вдруг пальцы тронут занавес - лица
За этой рябью, зыбью обещанье.
Что красок шторм, что Евино богатство?
Не подлый плод, но полый плот саргасса.
en.wikipedia.org/wiki/John_Martin_(painter)
www.bing.com/images/search?q=john+martin&qpvt=john+martin
Иллюстрация (общественное достояние по определению ст. 1282 ГК РФ):
en.wikipedia.org/wiki/The_Destruction_of_Sodom_And_Gomorrah