Вдоль реки растянулась улица,
как гармошка в базарный день.
К колокольне пристав, сутулится
одичавшая злая тень
от лихого столетья-ворога,
покутившего вдоволь тут:
обошёлся он всем втридорога.
А сады, как назло, цветут!
Помнят яблони жизнь кипучую –
от зари до зари труды.
Как летела над белой кручею
песня звонкая сквозь сады!
Но пропела труба походная –
собирается в злой дали
вороньё.
– Эх ты, мамка ро'дная!
А сады, как назло, цвели.
Не впервой судьба-околёсина
насылает деньки лихи.
Прикипели к винтовке Мосина
хлеборобы да пастухи.
Супостатушку добре потчевать
мужики, лоб крестя, ушли.
Не вернуться всем к дому отчему.
Не узнать, как сады цвели!
Небо мирное, солнце ясное,
вновь летит белых яблонь цвет.
Что ж ты, улица, разнесчастная?
Стариков, да и тех уж нет.
– Что случилось? Какому вра'жине
удалось поглумиться тут?..
Тишина… Лишь репьи, что стражники…
И сады, как назло, цветут!