Карета стала тыквою, хотя
часы ещё двенадцать не пробили.
И туфелька хрустальная звенит
по мостовой растерянно и жалко.
Что делать мне? Идти назад домой?
Служить постылой мачехе и сёстрам?
Мне кажется, я отравлю их всех,
и брошусь в тьму с моста, и туфлю брошу.
А мой отец, погоревав, продаст
историю паяцам балаганным.
И пусть продаст. Себя уже не жаль.
Пусть принц теперь найдёт себе другую,
не сказочную, может, но вполне
способную в хрусталь засунуть ноги
и танцевать, и мило щебетать.
Какой кошмар, я с туфелькой и тыквой
пойду топиться к старому мосту!
А в балагане вам потом покажут
меня в обнимку с принцем, свадьбу, пир,
и как я суку-мачеху простила.
Подружки, что бы вам ни обещали –
не верьте феям,
их часы спешат.