...Обновится яко орля юность твоя.
Пс. 102, 5.
...Идеже бо аще будет труп, тамо
соберутся орли.
Мф. 24, 28.
...Нас много здесь, безликими рядами
Влекущих тягость рукоятей,
Калёный воздух ссохшимися ртами
Объявших... Голос близкой рати
Хранят сердца и пламенные горла,
Но вдаль сквозь соляной туман
Безбрежна синь – там солнце крылья орли
Простёрло... Так лазурна тьма
Глубин под нами, зыбких, одиноких,
И рябью рыб летучих – вёсла, над водой взлетев,
Уходят вниз, и кормщик светлоокий,
Подъяв кормило, вдруг поверит высоте...
Здесь мерный длится путь по вечной соли
Бескрайних вод, дыханья полных –
Так в жилах бьётся жизнь... И в рыбьей боли
Возносим вёсла вновь. Мы – волны.
Средь нас парит расплавленное небо.
Здесь, в дымке сомкнутых лучей,
К нам солнечный нисходит невод,
В нём слёзы – крови горячей.
И гладью вод ступает, как блистают
В ресницах тесных соль и изумруд, над глубиной
Седое солнце... Ветер так листает,
Шурша, забытой книги полог слюдяной
И открывает по одной страницы,
Вдруг – разом несколько... На скалах –
Притихших чаек стаи... Огненною спицей
Сплетаемый из брызг, прибой устало
Бредёт меж гулких рифов. Сонно море...
Лишь вёсел скрип и этот звук,
Прозрачный, странный, уходящий вскоре, –
Кифары, выпавшей из рук...
И вдруг опять – дыханье сотен глоток,
Внезапный крик и топот, стон и смех, и свист бича,
И, как из мутных вод восходит лотос,
Молчанья близится прекрасная печаль.
И, как оглохшие не слышат уши
Степного гула, так тропою
Неосязаемой бежит от суши
Корабль... Но зрение слепое
Венчает горизонт, и он прозрачен.
Ему приносим, словно в дар,
Согбенные хребты и плечи, пряча
Слепые лица, где вода
Блистаньем отражается текучим...
И так летим над бездной сна, не видя цели близ,
Лишь зная эти золотые тучи
И вёсел широту, чьи тени пролегли
По ним опять, как вздох огромный... Море.
Своею мантией бескрайней,
Подобных чайкам скал твоих, в просторе
Ты нас объемлешь... Путь твой странен,
И мы идём. Прикованные ноги
Влекут нас дальше. Глубина
Хранит созданий жизнь; осколки, слоги
Свои в ней слышат имена.
Так сходит новое вино в сосуды,
Там, в тусклом сокровеньи, обращаясь в свет, когда
Минует время и немые руды
Вдруг зазвучат в горниле – в них поёт вода!
И полдень близкий влажную, простую
Кувшинов плоть оденет тенью
Снастей сквозящих, мачт, парящих туне,
Как сеть причудливых растений,
Где жилкой сизой бьётся жизнь, дыханье
Прохладной глубины их, так
Непостижимой проступая тканью
Сквозь кожу хрупкую листа –
Вот гидрий жизнь... И чаш простёртых, плоских
Здесь тишина. Подобны смерти, кораблю, цветку,
Они замедленны, и, плавким воском
Полны, их воды словно вглубь себя текут.
Так в алавастре тесном нард хранится
И влагой горной облекает
Сокрытость жизни, тишины границы
Благоуханья сделав тканью.
Зерно так полнит колос глубиною.
Безгласным странствием пройдя,
Восходит. Изумлённое, иное,
Как солнце в зреющих гроздях,
Подъемлет плод... И это солнце – в волнах,
В мерцанье искр и тонкой дымке ткёт разлитый лён,
В нём крылья птиц и облачные холмы
Сошлись теперь, в последней белизне пелён.
Мы предстоим. И так неотвратимо,
Так медленно к нам близок вечер,
Где солнце нас объемлет, словно имя,
И море подставляет плечи...
И мчат галеры, вспенивая волны,
И ростры режут океан.
Мы здесь, мы рядом, солнце. Мы всё помним,
Нам этот час навеки дан.
И вот удар...
Февраль – Август 2010.
Прочитано на творческой встрече в магазине "Бобрисэй" 23 апреля 2017
(входит в сборник "Счастье летучих рыб")