...Если пшеничное зерно, пав в землю,
не умрёт, то останется одно...
Ин. 12, 24.
Что за чудо всегдашнее –
Удивительной некрасотою,
Какой-то чудной, закрытой блёклостью
Изменяются лица беременных,
Живущие внутрь себя,
И сами они –
Налившийся и словно бы синеватый плод,
Как будто бы в них налилось облаками небо:
Лица рожениц уже иные –
Покрытые потом,
Мелким жемчугом (как бывает речной),
Только что искажаемые ужасом боли,
Огромным страданием,
Новым отдыхом неизвестным они изъяты.
Разбухшим, натруженным телом,
Цветочной почкой,
Разъятой, почти уничтоженной невыносимым,
Податливо крыльца свои подставляющей новому,
Лёгкой пыльцой оперённому к восхождению,
Цветок и соцветие, облачный мир, –
Как восторгнута из ниоткуда плодоносная некрасота?
Когда расступается всё это сплетенье слизи,
Каких-то сгустков, обрывков плоти
(В подобном, подумать только,
Себя обрекал ещё некогда некто великий),
Чудное, драгоценное, слабое, ещё немое
В своём корявеньком вопле, –
Сад часторукий и тысячеухий
Теперь открывается здесь.
И вот на трепещущей ложечке
Плавким огнём Пламенеющий
Преподаётся. И так же Он некрасив,
И прост,
Малозначен, как несколько слов между делом,
И губы припухшие,
Криком надкушенные или ожиданием,
С жаждою торопливой
Его, Бесконечного пьют,
Его Кровь,
Как хватался бы утопающий за соломинку,
Жалкий, великий,
Ставший стрелою, летящей к зияющей цели,
В Его Кровь, в небольшой сохранённой частице Плоти, –
Плод к плоду приходит, Рождённый к рождённым,
Рождающим, – как разорвалась завеса,
И небо, медленно отступая,
Ступенями стало Сходящему
И Восходящему вновь.
Июнь 2013.
Примечание: вообще рожениц не причащают до исполнения 40 дней после родов, но если есть для неё смертная опасность, то причащают
Прочитано на творческой встрече в магазине "Бобрисэй" 23 апреля 2017