Дэн спросил:
– Поля, ты не куришь?
– Нет.
– Правильно! В Нью-Йорке это не везде можно. Зачем здоровье гробить? Да и сигареты дорогие стали. Магазин, продавший сигареты лицу до двадцати одного года, может потерять лицензию и будет закрыт. Если судья найдет смягчающие обстоятельства, даже огромный штраф будет расцениваться магазином как большая удача.
Ты уже ощутила, какой у нас климат? Поэтому повсюду стоят кондиционеры – в театрах, кинотеатрах, магазинах, в квартирах...
Круглосуточная работа одного кондиционера обходится в сто-двести долларов в месяц, у беднейших слоёв населения их нет или из экономии не включают. Из-за жары в Нью-Йорке умирает несколько десятков пожилых людей в год. В каждом районе существует несколько мест для людей, не имеющих возможности пользоваться кондиционерами. В сильную жару в таких центрах можно бесплатно переночевать.
Оля уложила младшего сына спать и пришла рассказывать дальше об Америке.
– Про ваше лето я уже знаю – почувствовала на своей «шкуре». А какие у вас осень, зима? – спросила Поля.
– Осень и зима здесь просто великолепные. Зима обычно бесснежная, но один-два раза за зиму снежные бураны из Канады приносят снег, заметая город сугробами.
Иногда снежный покров достигает полутора метров, и тогда нью-йоркеры не ходят на работу. В мелком бизнесе этот день считается в счет отпуска, а в большом – дополнительный выходной, потому что они застрахованы от таких случаев.
– Расскажи мне ещё об образовании, пожалуйста, Лёля.
– У нас обязательное среднее образование, за выполнением этого закона следит специальный департамент. Можно сесть в тюрьму, если ребёнок перестал ходить в школу.
Учатся дети двенадцать лет, с шести до восемнадцати. Первые четыре года называются начальной школой, следующие четыре – средней и последние четыре – высшей школой.
Есть нулевой класс, куда дети поступают в пять лет. Почти все русские дети изучают английский язык именно в этом нулевом классе.
Начиная с первого класса, у всех детей проверяют успеваемость и во 2А классе остаются – отличники, во 2Б – хорошисты, во 2В – троечники, а тупые – во 2Г. Уровень обучения в таких классах тоже разный. Программа в 2А классе сложнее, чем в 2Г. Самые важные обязательные предметы – английский язык и математика.
Если ребенок хорошо учится, то может сдать экзамен и перейти в школу для одаренных детей, где обучение организовано по университетскому типу – школьники сами выбирают себе предметы обучения. Все экзамены обезличены и по блату попасть в такую школу невозможно.
Полина с интересом слушала и многому удивлялась – насколько они разные, американцы и русские. Другое образование, воспитание, мышление, дугие мечты и... многое другое. Другая погода, природа, архитектура...
... Ей нравилось ездить в супермаркет, который находился недалеко от дома, где был богатый ассортимент овощей, фруктов и продуктов. Просроченный товар отслеживался и выставлялся рядом с магазином, упакованный в чистые целлофановые пакеты.
Оля сказала, что некоторые американцы живут в хороших домах, а питаются из экономии только из этих пакетов.
Поле это было неприятно даже представить. Она набирала полные сумки хорошей еды и вкуснятины для всех – дети и взрослые уминали за обе щёки с удовольствием. Особенно – деликатесы и сладости, забыв про кашрут*.
Еще за ужином Дэн сказал:
– В выходные поедем на моём авто все вместе на Ниагару. Мы сами там не были ни разу. На самолёте дороже, а на машине хоть и дольше, но гораздо интереснее. А пока... я купил вам билеты в Музей «Метрополитен». Он сравним по богатству только с Лувром. Нью-Йорк – мировая столица искусств. Тебе, Поля, понравится. Езжайте на электричке, зайдёте в итальянский ресторанчик, где мы любим посидеть иногда с женой и детьми.
В Атлантик-Сити не ездите, там главные достопримечательности – многочисленные казино. Туда... не советую тебе, Поля, даже нос совать - «продуешься» с пух и прах, как твой сын в том году. Он не рассказывал, как там «пострадал»? Спроси у него. Азартный слишком, да и ты такая – сынок весь в тебя.
– Нет, ни слова не говорил. Как странно... Но то, что брал машину напрокат и ездил по интересующим его штатам, знаю. И в Неваде был, и Лас Вегас видел.
– Ну, это я для красного словца преувеличил, но огорчился он сильно – не смог остановиться, когда сорвал куш. Стал играть дальше и... от того, что выиграл, не осталось и следа.
Атлантик-Сити – второй город США после Лас-Вегаса по индустрии развлечений, и вам там делать нечего. Реванш за сына ты не возьмёшь. Лучше сходите после музея в какую-нибудь арт-галерею, их в Нью-Йорке свыше пятисот. Каждый год проходят сотни выставок, тысячи художников мечтают проснуться знаменитыми, миллионы туристов штурмуют коридоры музеев.
И они с утра отправились по проторенному маршруту на Манхэттен, оставив машину дома, чтобы можно было выпить в ресторане хорошего итальянского вина. На электричке проехали через те же туннели и оказались на месте даже быстрее, чем бы ехали на «Форде».
Картины в Музее покорили Полину: Клод Мане - «Лягушатник», «Маленькая танцовщица» - Эдгар Дега, «Вид Толедо» - Эль Греко, Поль Гоген... Гюстав Моро... Рембрант...
Она особо не разбиралась в искусстве, лишь на уровне: нравится – не нравится, но по репродукциям знала и любила картины известных художников.
Когда они осматривали один из залов, что наметили напоследок, к Полине подошел импозантный мужчина и с улыбкой спросил:
– Извините, вы из России?
– Как вы это поняли?
– Просто ходил за вами по всем залам. Я из русской семьи, а у вас странный акцент – ни московский, ни питерский, а более мягкий. Откуда вы? Надолго ли приехали в Штаты? - обратился он к Полине.
– Мне все говорят про акцент. Сама я с Урала, но долго жила на Украине... вот и говор у меня – «смесь бульдога с носорогом». Прилетела в гости к родным на две недели. Активно знакомлюсь с «вражеской» страной. – проговорила Поля чуть ли не скороговоркой, улыбаясь.
– Разрешите представиться, Майкл.
– Очень приятно, Поля и Оля. Я - Полина. – с улыбкой ответила она.
– Могу ли я пригласить вас в ресторан?
– Полюшка, у нас есть свободный час и мы проголодались. – сказала Оля.
Мужчина оказался интересным. Со знанием дела говорил о картинах, музыке, политике. Во многом их вкусы и мнения совпадали. С седыми висками, лет пятидесяти, высокий и ухоженный... впечатление им было произведено.
– Какая кухня вам больше нравится? - спросил он.
– Мы собирались зайти сегодня в итальянский ресторан. В японском и китайском уже были.- ответила Поля.
– Хорошо, идемте в «Marea».
– Майкл! Это самый лучший ресторан и очень дорогой. Я живу в Америке и знаю, что здесь каждый платит за себя. Мы этот ресторан «не потянем».– сказала Ольга, расширив глаза, как от ужаса.
– Ольга, я же русский и... я пригласил. Не волнуйтесь.
– Ой, Поля, Дэн меня убьёт. - шепнула Ольга.
Ресторан, действительно, оказался шикарным, обстановка и обслуживание были на высшем уровне. Поскольку итальянского они не знали, женщины поблагодарили по-английски, когда подали меню. Цены Олю испугали, глаза сделались ещё круглее и... Майкл забрал у неё меню с извинением и сделал заказ сам.
Сначала им принесли белое вино, Пассито ди Пантелерия. Официант вынул пробку, налил на донышко в бокал, встряхнул и дал понюхать букет Майклу. Тот одобрительно кивнул головой, и бутылка осталась на столе.
– Это вино производят на острове Пантелерия, близ Сицилии. Виноград собирают в конце августа, а затем высушивают до состояния изюма, из него и делают вино, которое похоже на жидкий янтарь с ярким ароматом сухофруктов, орехов и меда. Это престижная и титулованная итальянская марка. - рассказал Майкл. Он кивнул официанту и тот разлил по фужерам.
- Пусть подышит минут пять, потом попробуете.- сказал он.
Знания об итальянском вине удивили обеих женщин, но... когда он стал рассказывать про блюда итальянской кухни, брови у них полезли на лоб.
Через эти же пять минут им принесли закуску - карпаччо из говядины. Майкл стал рассказывать и про это блюдо, которое Поля никогда не пробовала.
- Это типично летняя закуска, названа в честь художника Витторе Карпаччо. Обычно готовится из тоненьких ломтиков мяса говядины, сыр, руккола, соль, перец красный молотый, масло оливковое и лимон. Вам понравится. Давайте попробуем сначала вино.
Он снова вкусил его аромат и поднёс к губам. Женщины сделали то же самое - вино было слегка сладковатым и необычайно приятным.
Карпаччо им тоже понравилось.
Один официант подошел и наполнил снова бокалы вином, второй - принёс омаров, третий - предложил вилку-ковырялку, щипцы и ножницы.
Ольга посмотрела на Майкла - это было довольно дорогое блюдо. Он улыбнулся им и повторил:
- Не волнуйтесь, я же сказал...
Но... самое страшное было в том, что они никогда не ели омаров, и, как это делается, не представляли. Полина честно вслух в этом призналась и спросила:
- Майкл! Как его есть? Мне стыдно, но я не умею.
- Ерунда! Ухватите омара за самую большую клешню. Тяните и вращайте за некогда грозную конечность, пока она не оторвется.
И он всё это продемонстрировал. Оля и Поля, как две обезьянки, повторили его действия.
- Аналогичным способом ампутируйте вторую. Помимо этих конечностей у него останется еще восемь тонких клешней на брюхе. Их тоже надо отделить и сохранить - для себя, не для потомков.
Он улыбнулся. Ему нравились эти русские женщины.
- Дальше перейдём к силовым упражнениям. С помощью щипцов разломим каждую клешню в двух местах – у основания и на конце.
- Если бы это было дома, я разбила бы молотком.- сказала Полина.
Майкл рассмеялся, вытер салфеткой руки и предложил тост за встречу.
- Действуем дальше. Через образовавшиеся отверстия выдавливаем первую порцию деликатесного мяса. В качестве поршня используем омарную вилку, что нам дали, а дома, Полина, можно использовать свой палец. Но у нас есть ножницы, режем ими клешню и начинаем есть.
Он опять по-доброму смеялся над русскими провинциалками, которые нравились ему всё больше и больше.
Официант снова налил вина, и Майкл произнёс тост, от которого невозможно было бы отказаться:
- За Россию! За Родину! За Вас!
Все выпили и занялись дальше омаром.
Майкл успевал шутить:
- Жена сказала мужу, что села на диету и будет есть только лобстеры, трюфели и омары.
- Да что ты мелочишься... Жри уже сразу все деньги!
Оля с Полей тоже смеялись и ели омара.
- Теперь повернём искалеченное животное кверху брюхом и отломим хвост, потянув его вбок. Если на сломе красные шарики – досталась женская особь со съедобной икрой. Съешьте икру, затем оторвите ставший бесполезным плавник на конце хвоста. Вытолкните мясо вилкой или пучком зубочисток, распотрошите аппетитный кусочек пальцами, прежде чем заглатывать его. Потому что вдоль тела тянется темный кишечник, который хорошо бы выкинуть. Всё, ешьте уже!- сказал Майкл.
И опять рассмеялся приятным баском.
Он кивнул официанту, и тот опять налил неполные бокалы. Этот русский американец продолжал смешить молодых женщин, которые покорили его своей искренней непосредственностью.
- Можно, конечно, шокировать окружающих и просто высосать содержимое. Но куда куртуазнее будет воспользоваться для этого соломинкой или же взять бутылку и, прокатав ее по неприглядным лапкам, выдавить мясо.- продолжил Майкл.
Они выпили вино. У Поли слегка закружилась голова, а американский друг принялся за брюшко омара.
- Отделив брюшко от панциря, ищем небольшие кусочки мяса и печень. Печень называется «томали», имеет зеленый цвет и, хотя и съедобна, обладает специфическим вкусом. Мы её есть не будем - без водки она не пойдёт, а нам мешать такое вино с водкой не стоит.
На десерт Майкл заказал тирамису и рассказал, что в нём несколько слоев сливочного сыра маскарпоне и савоярди, пропитанных алкоголем, кофе, какао.
Это оказалось нечто - необъяснимо вкусно. Они и названий-то этих сыров никогда не слышали, не то что... пробовать такое лакомство.
Майкл предложил встретиться через два дня на мюзикле «Кошки» на Бродвее и пообещал приобрести билеты. Сказал, что этот мюзикл идёт в театре ежедневно двадцать семь лет и продолжает пользоваться успехом у зрителей.
– Никак не хочется расставаться, давно не общался с русскими женщинами. Вот, повезло мне сегодня встретить вас! Не возражаете, если я вас отвезу домой?
- Но вы же принимали алкоголь?- сказала Оля, сделав опять испуганные глаза.
- Так я не сам буду за рулём.
И он вызвал по телефону машину, так что... они не успели даже отказаться.
– Ну, тётя Поля, ты даёшь! Сэр Майкл, похоже, влюбился в тебя с первого взгляда.-сказала Ольга, когда они зашли в туалет привести себя в порядок.
– Мне он тоже понравился, Лёля. Да только ни к чему мне это.
... Весь город был пересечен хайвеями*, переливался разноцветными огнями. Было фантастически красиво.
- Если бы не автомобильные пробки, то немаленький город Нью-Йорк можно было бы пересечь за полчаса, - сказал Майкл, нарушив молчание.
Проехав мимо Российского консульства на 97-й стрит, прямо около Центрального парка, они увидели очередь.
– Это единственное место в Нью-Йорке, где можно увидеть такое. Все граждане России, получающие российскую пенсию, приезжают сюда за справкой, что они еще живы. Несчастные старики подолгу стоят на улице, зачастую под дождем и на холодном ветру, чтобы попасть в консульство.
Бессердечные, более молодые родственники, привезшие своих стариков, цинично называют это явление «Вспомним Родину».- с грустью сказал Майкл.
Когда доехали, он поцеловал им руки на прощанье, задержав Полину руку в своих немного дольше. Они слегка подрагивали. Он посмотрел на неё многозначительным взглядом.
– До встречи, девочки. Я буду вас ждать. Обязательно позвоню.
Поля хотела сказать, что номера-то телефона у него нет... Но Оля посмотрела на неё многозначительно, и стало понятно, что Майкл получил от неё визитку.
И когда она успела?
На фото - Казино в Лас Вегасе
кашрут*– дозволенность. Сегодня это слово чаще всего употребляется в сочетании с кошерная едой. Совокупность этих законов называется на иврите - кашрут или кошрут.
хайвей* - скоростная автострада с односторонним движением.
Продолжение http://www.stihi.ru/2017/05/14/5900