Купола словно горят под июльским солнцем,
кресты обнимают их золотыми слезами.
Блики доносятся от них светом,
который вибрирует и растекается по лицу,
словно беличьей кистью ласково наносит загар.
Стены храма ослепляют белизной,
и даже тени вокруг залиты золотыми брызгами куполов.
Голубые ели потеряли живость и величие,
склонившись в бок, проливают смолянистый пот
на улегшиеся в тени травы,
тяжело дыша, дожидаются вечернего помилования,
их сонные взгляды ускользают в небо.
Жара.
Если затаить дыхание и прислушаться,
то слышен треск выжженных солнцем колосков пшеницы возле Церквы.
Оно уже неделю злится и без устали мечет к земле
свои пылающие мечи.
И даже раненному ветру хочется влаги,
но ему не хватает сил хлынуть к реке и
познать ее знакомую свежесть вьющихся волн,
жадно облизывающих карамельный песок.
Жизнь вдалеке от берега словно умирает от жажды,
и даже тени пропитаны сухостью и духотой.
Поджав хвост, или вовсе спрятавшись,
эти маленькие частички ночи вынуждены,
молить дневного царя о пощаде.
Улицы нервничают, деревянные домики потеют ужасом…
Кроткий, и скромный ветерок проносится вдоль их мостков,
играючи освежает на миг задыхающиеся от пыли травы.
Быстрым и уверенным вдохом ловлю ветер за хвост,
пока он не разбился о тишину и вакуум улиц.
Река Сухона, словно храм умиротворяет грешников,
жаждущих окунуться в свежесть.
Река.
Там, мы должны встретиться с другом.
Ива пробивает насквозь знакомую с детства тропку,
раскидывая по ней обнаженные, молодые и неокрепшие корни.
Она устало склонила прутья,
в ее покорности у владыки неба не осталось сомнений.
Тени пахнут вареной лозой,
ее пот высох на листьях,
мошкара больше не играет в прятки у корней.
Земля рядом с ней усеяна трещинами,
постарев за неделю на столетие.
Я почти у берега, облегченно выдыхаю.
Воздух зажжен пламенем разгоревшегося песка,
прозрачный огонь раздирает остатки его утренней влаги,
размывая берег перед глазами.
Но все, же мне удается разглядеть знакомые очертания,
сидящие в одиночестве на выбросившемся,
словно дельфин, из воды бревне.
Мое путешествие почти окончено.
Песок прожигает подошву на остатке пути,
затекает многотысячной армией резвящихся огоньков в ботинки.
Но смелыми шагами приближаюсь к другу.
Я приветствую его,
но он молчит и словно не слышит за толщей горящего песка.
Я подхожу, сажусь рядом,
бревно раскалено, словно молодые угли.
Он молчал еще несколько минут,
а после я узнал о смерти нашего общего друга.
Жара.
Казалось, что могло бы быть еще хуже…
Даже самый плохой день может стать еще хуже!
Цените каждую секунду, каждую каплю,
каждый сантиметр вашей бесценной жизни.
Насколько бы все не было плохо...
С уважением а.к.