Посвящается всем, кто дошёл до Берлина, но не вернулся домой
На той, последней высоте смешались день и ночь:
Светлела ночь, а день темнел,
Мела свинцовая метель,
И выл мотор, как ветру выть природой суждено.
Но звуков не было. И слов.
И только вера и любовь
Хранили вас, живых тогда, сегодня – мертвецов.
И плакал май, последний май,
Настать едва успевший,
Грозою первой вешней.
Спасённый вами май.