Я помню всё: исписаны листы
под сгорбленной спиной старинной арки,
косые искры, бьющие из выси на зонты,
на улиц мокрые холсты, - ремарки.
И между строк – зиянье тишины,
как между недозволенным и диким,
изгиб покорно выгнутой спины,
и упоенье городом безликим…
Волос твоих медовые огни
под серой тушью неба на контрасте…
/наш сын, рожденный в ледяные дни,
такой же дерзко вылепленной масти/.
И после слов, молча до хрипоты,
в сияньи /словно Питер после ливня/
без масок, не стесняясь наготы...
рефрен качается над белой ночью: «дивно...!»
Я помню всё – я вечно влюблена
во все страницы жизни, как в картины,
в кофейный запах города, в дома…
и после каждой сцены выдох: «сильно…».