если в сутках двадцать четыре часа, то почему каждый день моего присутствия тут
превращается в босховский ад?
но у тебя свой на это расклад, ты имеешь право не меньше чем я
люди-рыбы точат свои ножи, кричи не кричи
в сердце сорок прямых ударов, собирай в коллекцию раны
пунктирная линия позвоночника раздела на "до" и "после" всё
отпечаталась неприкасаемостью
слова и слёзы, есть ли ещё хоть что-то, что от тебя осталось в открытом доступе?
мы цветопятна в замёрзшей сетчатке
пустая полость, мёртвая раковина, на дне небытийного моря
горе на вкус прогорклое, с ароматом лаванды
я провожаю поезд обезразличенным взглядом
и встречаю себя — лучшая порода двуногих та, что никогда не знала надежды и не смотрела назад
чтобы увидеть своих цепей, Прометей нового времени
грей не грей на груди ядовитого ящера, грудь поражало жало
всё приходит к распаду и имеет утвержденный конец
паспортный стол небес уже охренел выставлять печати
выкладываю тебе на запястья высушенные цветы
лепестки и стебли намного красивее вен
как и стигмат, гематом, гангрен, рубцованной кожи
не смотри в прошлое — не создавай проблем
у нас не общение, а лимонный сок на телесные повреждения последней стадии
натёртые солью, в молчаливом хосписе, — персональный сайлент хилл
осталось пробить себе голову об электрические щитки, от чувства неясной вины
уходить в туман всегда красиво, на деле не выдавишь даже "спасибо"
благодарность за одиночество вдвоём, это так мило, правда
у тебя не глаза, а слюда в гранитном камне
человек-изваяние, человек-конструктор, собирали будущее из железного хлама, но не хватило деталей
как всегда у тебя виноват кто-то третий, безликое нечто стащившее гайки
замкнутый круг твоих потуг осуществить наполеоновские планы
которые стоят ровно чуть больше чем ничего
может и надо было чем-то помочь, такой как ты нарциссивной твари, но с меня хватит
я не готов, я не Иисус тащить за тебя твой крест
в зрительном зале не останется мест
но забыть это, значит, способствовать саботажу
помнить — подобно электрошоковой терапии
так есть ли, по сути, выбор?
пока ты гниешь в своём Питере, я разлагаюсь на днище мира
спасибо, тебе, спасибо, за такой достойнейший симбиоз