Народ гонимый отовсюду,
Народ извечно кочевой.
Своим он никогда не будет -
Он беззащитен, он изгой.
Известны вам они подробно
Пусть не из жизни, так из книг:
Кармен - сама любовь свободна,
И Эсмеральды тот Париж.
А помните "цыганку Азу",
И Сильву, или Изыргиль.
Писал и Горький, и Сервантес,
Жорж Санд писала про их стиль.
Их Пушкин видел в Бессарабии,
Куприн, Толстой, Тургенев, Фет,
Ох, многие о них писали
О их гитаре и вине.
Что знаем мы о их истории,
О их гонениях и судьбе.
Да, конокрады, попрошайки,
Судьбу гадают по руке.
Под "Очи Черные" грустим мы,
Под фадо сердце рвет печаль.
Их тарантелла, их фламенко,
и танго - все зовут нас в даль.
Две тысячи лет пошло Исходу,
Но не из рабства вождь водил.
Индийский падишах Ирану
Пенджаба племя подарил.
Сначала Персии рабами,
Потом в кибитке кочевой
Пошли по миру те цыгане
Куда не ткнется, там чужой.
В Европе были они "gypsy"
За египтян они сошли.
Цветные юбки и мониста -
Экзотика чужой земли.
Известно ль Вам, что "стырить" слово
Пошло в России от цыган,
И "хавать" - то есть кушать тоже
Как и "лабать" - что петь, играть.
Так и "чувак" или "чувиха"
Корней цыганских словеса.
Пусть в них для нас не много смысла
И пусть простят нас небеса.
Их жгли, клеймили, убивали,
Защиты не откуда ждать,
А вырывали их с корнями:
Детей и стариков не жаль.
Не мой народ, но он гонимый.
Как мне знакома его боль.
Из кочевых лишь бедуины
Но у цыган другая роль.
И если грусть запала в сердце,
Когда душе любовь близка,
Тогда к цыганам едут вместе,
Где звон гитар и прочь тоска.
ЦЫГАНСКИЙ РОМАНС
Звучит романс и плачет скрипка,
Под свет свечей, под звук дождя,
Под шум ветвей, под скрип калитки
И сердца стук сдержать нельзя.
Как сердце бьется в такт романса,
Под скрип колес и тройки рысь,
Под мерный рокот дилижанса...
А души так стремятся ввысь.
Пусть одинокая кибитка
Иль тройка мчится с бубенцом,
Ямщик в степи в снегу зарытый
Или беглянка под венцом…
Кавалергард прощальным взглядом
И в нём застывшая слеза,
С последним выдохом шептал он -
"Прощай заветная звезда..."
Души струна так отзовется
Едва гитара зазвучит,
Что все в круги своя вернется
И сам на рифму ляжет стих.
Романс вплетается нам в душу
Пускает корни там, ростки,
Всё, что скрывалось - всё наружу…
И в мыслях лишь одни стихи.
Сдержись, не покажи слезу -
Романс нам сердце рвет на части:
"А напоследок я скажу..."
От "черных глаз" с цыганской страстью.
ЕСТЬ ТАНЦЫ...
Есть танцы, что душа народа
Чтоб самба, танго и кадриль
И есть фламенко. Нет не мода,
И в переводе "пламя" стиль.
Цыгане создали тот танец
Народ гонимый, кочевой...
И их Кармен и Эсмеральда
Владели не одной душой
Под "Очи Черные" грустим мы,
Под Фадо сердце рвет печаль.
Их тарантелла, их фламенко
И танго их зовет нас в даль.
К ЦЫГАНАМ
Бывало в прошлом - чуть беда,
Тоска глухая душу точит
Всегда спасение у цыган,
Душа вина, гитары просит.
А там другая жизнь идёт -
Там виртуозно плачет скрипка,
Там звон монист, романс поёт
И лишь к тебе летит улыбка.
Ах, если б только жизнь как табор,
Ах, если б только звон гитар.
И у цыган бывает траур,
Он не всегда любовью пьян.
Но репутация важнее -
Там можно душу отвести,
Под "очи черные" хмелея
Хоть на ночь от судьбы уйти.
МЫ УХОДИЛИ ОТ СЕБЯ
Мы уходили от себя
Под треск костра, под звук гитар,
Под кружку легкого вина,
Все превращались мы в цыган.
Туристский лагерь кочевой
И песня, сердцу что близка,
Мы понимали там душой,
Как городская жизнь бедна.
Из дымки прошлых давних лет
Порой волной нахлынет память...
Ищу цыганки я совет
И кочевая жизнь всё манит.
ЭПИЛОГ
Ах, если б только жизнь как табор,
Ах, если б только звон гитар...
И у цыган бывает траур,
Он не всегда любовью пьян.