небес щипцы прочны и одиноки
таская жизнь за голову поэта
пьют кровь с золой неведомые проки
на двор взошло пророчеством лжелето
я в осени дымящей светом ванне
варюсь линём под потолочный страх
и думаю о бесконечной ране
зашитых солью наводящею губах
я был я стал и далее и толку
какого надо если брать не всё
позеленей иссиняя иголка
я буду там оранжевым плащом
тугим плащом играющего солнца
в пустую страшную и дикую игру
вставать и петь гнилым шепастым тонцем
я был и есть я буду и умру...