Вот песни просыпаясь слышу, всюду — жемчуг,
его горошины в ладони, так по-женски,
переливаются, искрятся тихим светом.
Как им не уподобиться, порой, поэту:
коль женщина и слышу песни птичьи — в ночь?
Кто ты, откуда диво-птица? Напророчь.
Хочу я Славы Бога — от Отца, коль дочь:
за песнею — ронять из клюва жемчуга,
тем более, что лучезарна и долга,
есть песенность во мне — Его... И я — довольна,
что льётся из меня она легко, невольно
и празднично, переливаясь, будто жемчуг,
во славу возлюбивших в мире этом — женщин.
Ещё бы уподобилась я — певчей птице,
но не пичуге малой, не простой синице,
чтоб не от мира этого, другого царства:
от тридевятого, наверное... Жду странствий,
хочу увидеть мир другой, где всё — из злата,
но прежде же всего — сердца, и я — крылата.
Огонь любви несу волшебный — миру, людям,
чтоб были счастливы они везде, повсюду,
и перьями блистать на солнце золотыми —
хочу, и сбрасывать их вниз, где мир постылый
морочит головы прохожим... Непохожим:
ни на себя, ни друг на друга — осторожным,
собравшим незадолго, саквояж дорожный...
Я сердце подносить своё хочу на блюде,
я раздавать его хочу: всем тем, кто — любит.
Хорош ли не хорош? Нас времена рассудят:
осудят или оправдают — наши судьбы.
Я буду здесь, для вас — хранительницей мира:
как замысла от Бога. Тенью — пилигрима.
Надеждой стану к возрожденью . Даже смерти,
скажу я: "Нет" — переродившись, вам — поверьте,
что к птице можно подобраться — через сердце:
своё, себя преображая — милосердьем!