Июльское солнце сквозь воды продень –
Получится озеро Чад…
Влюблённая пара кликун-лебедей
Растущих лелеяла чад.
Они мне казались осколком мечты,
Посланьем разверстых небес…
Когда их убили, отравленный штырь
Вонзился мне в сердце, что бес.
На глади озёрной остался один –
Тоской белокрылой гореть.
Огромное солнце у красной воды
Молило прощенья за грех.
Антоновской тяжестью воздух пропах,
Предчувствием странствия – лист.
Цветы, увядая, шептали: «Мы – прах», –
И радовать мир не клялись.
«В морозном сиротстве согреюсь ли я,
Не сгину ли в зимнюю ночь?
Попробуй взлететь, есть другие края,
Спеши, горемычный мой, прочь!»
Последних погожих деньков благодать,
Но воля вкорёжилась в мель,
Осенне чернеет озёрная гать,
И рядышком плавает смерть.
Вчера ещё взлётная в небо тропа
Впадает в разбуженный Стикс.
Недавнее счастье не помнить, пропасть!
Догнать окровавленных их
Возможно? Наверно, уже далеко…
Свинцово – не видно ни зги.
Быть может, в тумане, что тёк молоком,
Почудился шеи изгиб –
Её, лебединой… Ослепший от слёз,
Опутанный горем, тонул…
Подняться в бессрочный, бессмертный полёт
Она помогала ему.