Он помнит, как идут солдаты -
не на параде, а в походе,
как виснут ружья и лопаты
тяжелой ношею на роте.
Осипшим басом старшина
уже не требует сноровки,
и правит дыма пелена
законы рекогносцировки.
Тверда в штабах бумага карты,
упруги стрелки трафаретов,
но презирают все стандарты
в грязи увязшие лафеты,
стальных надежнее моторов
десятки ног солдатской силы,
и пахнут пыльные саперы
жгутом солярки и резины.
Разбиты в кровь дорогой плечи,
гудят натянутые жилы,
но паренек упрямо шепчет:
"Пока в пути - мы будем живы,
и с нами сам товарищ Сталин…"
Строчащим небом шиты, крыты,
вслух смотрят черными крестами
серебряные мессершмитты,
как вслед за душами пехоты
плывут широкою рокадой
четыре выколотых года,
четыре всадника из ада.