Васыль Стус. А в этом синем поле, словно лён...

Людмила Цурко
                ***
А в этом поле синем, словно лён,
где только ты и ни души не видно,
ты вдруг застыл: ты сто теней увидел -
блуждали в поле синем, словно лён.
А в этом поле синем, словно лён,
тебе судилось одному, в смятенье
познать судьбу как грех и искупленье -
вот в этом поле, синем, словно лён.
А тени чёрные растут, растут,
уже как лес, и движутся навстречу.
Что - убегать? И доле не перечить?
Свою тропинку, как моток, свернуть?
Нет, выстоять.Нет, выстоять. И нет -
стоять. И только тут. Вот в этом поле,
что вроде лён. И собственной неволи
тут испытать, в родимой стороне.
И в этом поле синем, словно лён,
вот ты стоишь - а сто тебя напротив,
и каждый бьёт в твои - свои ворота
и скорбь свою, и стоголосый стон...
Иль это только снится страшный сон,
где одиночество как остов обгорелый?
...Дичает дух и не узнает тело
вот в этом поле, синем, словно лён.

                ***
У цьому полі, синьому, як льон
де тільки ти і ні душі навколо,
уздрів і вкляк: блукало в тому полі
сто тіней. В полі синьому, як льон.
А в цьому полі синьому, як льон,
судилося тобі самому бути,
аби спізнати долі як покути
у цьому полі, синьому, як льон.
Сто чорних тіней довжаться, ростуть
і вже як ліс соснової малечі
устріч рушають. Вдатися до втечі?
Стежину власну, наче дріт, згорнуть?
Ні, вистояти. Вистояти. Ні -
стояти. Тільки тут, у цьому полі,
що наче льон. І власної неволі
спізнати тут, на рідній чужині.
У цьому полі синьому, як льон,
супроти тебе - сто тебе супроти.
І кожен супротивник -  у скорботі,
і кожен супротивник, заборон
не знаючи, вергатиме прокльон,
твоєю самотою обгорілий.
Здичавів дух і не впізнає тіло
у цьому полі синьому, як льон.