Великой Победе посвящается
В шкафу, средь аккуратных модных стопок,
Случайно дочь платок вчера нашла,
Который сбоку примостился робко,
Который разверну я не спеша.
Побила моль, совсем истёрлась краска,
ОторвалАсь по краю бахрома.
Он мне как будто кроткая подсказка,
Как жизни, мне неведомой, кайма.
Она любила туфельки и шляпки,
Красива, словно тополёк, стройна.
И шарфики, и сумочки, и папки,
Пока не постучалась в дом война.
И туфельки сменила на галоши,
И на фуфайку новое пальто.
Распутица, разлука, бездорожье,
И вместо крыши - неба решето.
Завыть по-волчьи? Голос надорвался,
И в крике лишь заходится душа.
Плач поутих, в дороге истрепался,
И растворился, шёпотом шурша.
- Да ты возьми, ещё почти что новый,
Куда ты в холод выйдешь без платка?
Теперь уж, видишь, всем не до обновок,
Беда пришла, как море, велика.
И вот взяла, на плечи положила,
И сразу стало будто бы теплей.
Как будто ненароком исцелила
От черных невозможных этих дней.
В морозы неизменно надевала,
И куталась, в нём прячась от невзгод.
А позже дочь в платок тот пеленала,
И с ним встречала ветреный восход.
То поменять хотела на картошку,
То как-то по-другому перешить,
Но не случилось. Собирала крошки,
Училась верить, чувствовать и жить.
После победы новые купила
С цветами и узорами платки,
Но только очень редко их носила,
В печали постоять лишь у реки.
Так не хотела, чтобы кто-то видел,
Всё прятала заветный узелок,
Чтоб ненароком словом не обидел,
Насмешкой вдруг не оскорбил платок.
Зелёный, выцветший, оборванный по краю,
Как скошенная осенью трава.
Как память мне до боли дорогая,
Как прошлых лет истёртая канва.
Я ощущаю этот трепет кожей,
Дрожит в руке заветный лоскуток.
И нет у нас сокровища дороже,
Чем старый, переживший всё, платок.