Акапелла о чёрном огне
Планета Ночь,
ты будто кошка,
свернувшись в клубок,
на щели лежишь…
И берёшь, и берёшь
на себя весь огонь,
чёрный вечный огонь
Провидения.
Родная, Ночь,
ты та же кошка,
с улыбкой блаженной
на трещине спишь…
И берёшь, и берёшь
на себя весь огонь,
чёрный вечный огонь.
Загляденье!
О, Ночь, о, Ночь,
ты, точно кошка,
себе не откажешь
ни в чём и возьмёшь,
и возьмёшь, и возьмёшь
на себя весь огонь,
чёрный вечный огонь —
до мгновения.
Добран
Весна, весна настала во вселенной.
Чинаров звёздных бесконечный сквер…
Запястье с синей ниловидной веной
под музыку целую ближних сфер…
Но вот, пройдя по ветке самой тёмной,
планет едва касаясь, точно Пан,
явился он, не запылился, скромный
бесстыдник твой — бомбейский кот Добран.
Мой поцелуй и странный вздох хозяйки
заслышав, вдруг нашёлся, верхолаз,
и, рядом сев, как элемент мозаики
недостающий, стёклышками глаз
подальше от греха прикрыл обоих,
мол, всё равно вы без меня пустяк, ничто;
вместо того, чтоб тени на обои
отбрасывать, покормит зверя бездны кто?
Ведь не шучу я, говорю вполне серьёзно.
Вы хорошо устроились, пока
я с вами здесь. Но чтобы слишком поздно
не стало, в блюдце мне плесните молока.
Предупреждаю, дело не потерпит
каких бы ни было там завтра и потом.
Дитя любви Феллини и Эвтерпы,
я в гневе страшен, помните о том.
Мне бездна ни по чём. Я эту бездну
заранее дарю вам, как цветок, берите ж, вот!
Но если вы — не вы, тогда и я — не я, и песню
Добрана не Добран вам пропоёт.
Её исполнит вам душа моя — убийца.
Исполнит так, что эхо соловья
вернётся и застрянет в глотке славной птицы…
Но вы же не совсем с ума сошли, друзья?
Мондегрин
Странные письма приходят в последнее время ко мне.
Во — первых, не прочитаешь без зеркала, точно во сне.
Во — вторых, все они об одном, всё о том же, — о золотом снеге,
что, говорят, ещё выпал на солнце
при Вещем Олеге,
но никак не сойдет. Ну, а в — третьих, заканчиваются всегда
одинаково, — «Когда ж Вы начнёте жить — поживать, господа,
Добрана жевать?..» Последнее особенно мило,
если не сказать — странно, ведь «Добран» —
моё имя.
То бишь имя кота. А коты, уж поверьте мне, ну, совсем
не расположены, чтобы кто — нибудь где — нибудь, глух и нем,
как говорится, жевал их, и, надо сказать между прочим,
хоть и не склонны сами жевать, как скоты, но как коты —
даже очень.
Кошка
Кот. Поседевший
мой чёрный приятель.
Не играет совсем.
Не шалит и не ест.
Сидит на окошке,
жмурясь будто Создатель,
и со странной улыбкой
лишь слышит зэ бэст.
Денеб
Белая кошка,
лягу в грязи.
Оскар Кокошка,
изобрази.
Сколько ж Добрана,
ждать мне ещё?
Уходить рано.
Поведу счёт.
Ради невесты
мой дикобраз
сжёг все авесты
с коранами враз.
Телеграфировал
сам только что.
Жди, дочь Эфира!
Индеец Никто.
Усы б не промокли
в этой грязи.
Чую, бинокли
все на оси.
Я просто роскошна.
Как ленинский нэп.
Ослепнуть же можно.
Звезда Денеб.
Возвращение Гамлета
Стоит, как мироздание,
и что - то мямлит.
До свидания,
Гамлет.
Топчит багатели.
И что - то там гундосит.
Ну, как? Разбогатели?
Вот и досвидосик.
Смотрите, не залайте,
шутит, мышеловка;
о Бонни и о Клайде
петь ему не ловко.
Не колется, бездельник.
Никакого толку.
Принц, членораздельней!
Оставь в стогу иголку.
Не раскрывай все карты,
шепчут в ухо блохи.
Ты - ада принц азартный,
с тобою шутки плохи!
Небо
Непонятно ещё: облака или грайи.
Глаз шестой нарасхват. Им не скучно в эфире.
Над крышей горячей в пятнашки играют
бабочки. Сколько их? Точно: четыре.
А внизу, во дворе, где бетон и прохлада,
кошка лежит под самым окошком.
С нею трое котят. Причём, все котята
разные. Ну, на то она ведь и кошка.
Во весь рост растянулась с лапами в рыбу.
Котята сосут. Первый и Средний
из них, кроме прочего, смотрят по клипу,
где бабочки… А, ещё и Последний.
Вдруг четвёрка распалась. Пара и пара.
Одна из них замерла прямо на кровле.
Личина в личине. В играх отпала
нужда. Не потратив ни капельки крови,
добились друг дружку, как последнего приза,
и превратились, да простит меня Горький,
в Мачеху Книги (говорят, Мона Лиза
прочла её всю от корки до корки).
Однако вернёмся к нашим котятам.
Те всё ещё смотрят. Сосут и глазеют
на то, как, удвоившись, жертва распята.
Эротика не для районной газеты.
Хоп — упорхнули. Исчезли. Погасли.
Цирк Шапито. Что был он, что не был.
Но котята смотреть продолжают, хоть ясно,
что место не свято, а пусто. Как небо.
Остров кошек
Не скоро зима
на Тасиродзиме.
Кошки ровно
дышат к Мисиме.
Фонарное масло
в любую погоду.
Жизнь не напрасно
проходит походу.
Мышей не осталось
в масштабах привычных.
Зато сколько хочешь
червей шелковичных.
Сера и жалка
мышиная жизня.
В долгах как в шелках
мышек отчизна.
Вот так кот задумается
о чем - то
и рассмешит бога
до чёрта.
На Тасиродзиме
погода условна.
К Чехову кошки
дышат не ровно.
Кот и чорт
Чорт: бесконечность целых пять десятых!
Феллини: восемь целых пять десятых?
~
Чорт: бесконечность с половиной!
Феллини: восемь с половиной?
~
Чорт: лемнатхотсхиебосыртцапака!
Феллини: вот собака.
Завещание Феллини
Мне —
Мазина.
Вам —
Мнемозина.
Поэт и кот
Тело поэта Бродского лежало год
в нью-йоркском холодильнике.
Кто будет спорить? Эффективно.
Весь этот год его любимый кот
в квартире жил, женившись на будильнике.
Конечно, не всерьез, фиктивно.