ЧАСТЬ 1
То было двадцать лет назад
Но в памяти всё как вчера,
По снегу брёл я наугад,
И вскоре заблудился, метель вокруг мела.
Свинцовые тучи сгущались во тьме,
И вспомнил, как ещё с утра,
С женой простившись в тишине,
Пошёл я на охоту с родного мне двора.
Подумал я тогда про милую свою,
Она же ждёт меня домой,
Я тут в снегах бреду,
В безликом мёртвом снеге, как в ледяном плену.
Я вспомнил все рассказы о скитальцах,
Которые в метели шли и шли,
Потом ложились в снег не чуя пальцев,
Чтобы навек уснуть в ночной тиши.
Как жутко видеть смерть в зловещей маске,
Когда так любишь и любим!
Когда всё в жизни, будто в сказке!
Нет, верю я, что ангелом храним!
И прочь отбросив эти мысли,
Решимость всю собрав в кулак,
Недолго над судьбою поразмыслив,
Я погружался дальше в снежный мрак.
ЧАСТЬ 2
Но в этой снежной заварушке,
Ни видел я ни огонька,
Ни захудалой деревушки,
Вокруг метёт одна пурга.
Боюсь предположить насколько
Могло хватить мне моих сил,
Как вдруг, меня кто подтолкнул легонько
Взгляд мой в ночи луч света уловил.
К спасительным огням
Я бросился бежать.
И очень скоро путника
Мне удалось нагнать.
То был старик, держа фонарь,
Он мрачно проворчал,
Что многие в этих местах
Нашли судьбы причал.
А я от радости своей ему почти кричу:
«Я не останусь здесь во мгле!
И не уйду в пургу! Ведь ты же где-то тут живешь!
И я с тобой пойду!»
Старик в раздумье покачал
Своей седой главой:
«Всё бесполезно!»-он сказал,
- Прогонит вон тебя хозяин!
Прогонит с глаз долой!»
Но я ничуть не уступал,
Упорствовал во всем:
«Веди меня к хозяину!
Веди, где кров и дом!»
И вот, мы к дому подошли,
Старик меня впустил.
Каким же необычным
Холл в том странном доме был.
Я перешел чрез этот холл,
Дверь в комнату открыл,
Из-за стола на встречу мне
Хозяин выходил
И очень неприветливо со мною говорил:
«Кто вы такой и здесь зачем?
Блуждаете в ночи?
Тут не гостиница!
Иди другой ночлег ищи!
Кто право дал вам заходить
Без приглашенья в дом?!
И у меня ночлег просить!
Иди своим путём!»
Но я сказал в ответ ему,
Что если я уйду,
То утром можно труп искать
Погибшего в пургу.
Он выглянул в окно
И взгляд его немного потеплел:
«Ну хорошо, действительно,
Столь сильный снег тебя бы одолел».
Он подал знак слуге
На ужин стол накрыть,
И предложил, конечно, мне,
Тот ужин разделить.
ЧАСТЬ 3
Он рассказал, что уж давно
Живет в лесной глуши.
Ушёл от мира бренного,
Вернуться не спешит.
И жизнь отшельника свою
Наукам всю отдал.
В безлюдном девственном краю
Суть жизни он познал.
Так шел у нас за часом час.
Огонь в камине тлел.
За словом слово, вновь рассказ,
В окно я посмотрел.
Снег прекратился, и луна
На небосклон взошла.
А я в мечтах всё вопрошал:
«Как там моя жена?»
И я готов был вновь идти
Через ночную мглу!
Лишь только б милую найти,
Обнять свою жену!
Хозяин же узнав о том
С усмешкой отвечал:
«Я знаю как попасть в твой дом».
Вот, что он рассказал:
«Недалеко дорога есть,
И в полночь каждый раз
Карета движется по ней,
А полночь через час».
Я не раздумывал ничуть
Его благодарив,
Я устремился снова в путь,
О трудностях забыв.
ЧАСТЬ 4
Его слуга пошёл меня
К дороге провожать.
Идем по лесу, тишина.
«Нельзя мне опоздать!»
Слуга идёт, и что-то там
Под нос себе бубнит,
Вокруг так тихо и темно,
И только снег скрипит.
Недолго мы по лесу шли,
И уже скоро впереди
Изгиб дороги лентой темной
Бежит за дальние холмы.
Слуга промолвил: «Всё, прощайте!
Держитесь правой стороны,
До перекрестка добирайтесь,
И ждите у столба своей судьбы».
«Там рядом, вы увидите, разломана ограда,
Что пропасть ограждает от пути,
И на том месте ждать вам надо,
Карета будет, только жди».
И я задал вопрос невнятно:
«А что с оградой, почему,
Нарушен стан её опрятный?
Что здесь случилось не пойму?»
Старик охотно мне ответил:
«Когда-то девять лет назад,
В долину рухнула карета!»
Сказал и повернул назад.
А я остался весь в раздумьях,
И поспешил скорей дойти
К столбу, ограде и разлому,
Что так трагично появился на пути.
ЧАСТЬ 5
Я ждал, и вот, заметил скоро,
В морозной дымке, вдалеке,
Свет огоньков. Веденье, морок?
Нет, экипаж летит ко мне!
Вот вижу кучер и четверка
Гнедых проворных лошадей.
Я шляпой замахал, мгновенье,
И створки распахнулись у дверей.
Быстрей войдя в карету,
Я запах гнили уловил.
И показалось мне, что холод,
Еще сильнее внутри был.
Там четверо людей сидели,
Недвижно, будто они спят,
Казалось, пред собой глядели,
Все неестественно молчат.
А запах становился резче,
И я решил открыть окно,
Но, прикоснувшись было к раме,
Увидел в плесени оно.
Куда я не смотрел, повсюду
След плесени и тлена был.
Я обратился к пассажирам
Один лик свой ко мне явил...
Взгляд этот вечно не забуду!
Глаза, как яркие огни!
Свирепым пламенем из ада
Смотрели на меня они!
А губы в мертвенной ухмылке,
Приоткрывали гниль зубов.
На волосах и на одежде:
Роса, земля и тлен гробов.
И на мгновенье я увидел,
При мертвом отблеске зрачков:
Зловещий столб, проём в ограде.
Души коснулось длань веков!
Карета резко покачнулась,
Как будто, на большой волне,
И в бездну гор стремглав рванулась,
Гнедых четверка лошадей.
А дальше, темень, боль и сон.
Не знаю сколько длился он.
Однако, стоило проснуться,
Жены я лаской окружен.
Она вокруг меня порхает,
За жизнь судьбу благодарит,
И со слезами в очах ясных
Всё о случившимся твердит.
Нашёл меня однажды утром,
В глубокой пропасти сырой,
Пастух, что вышел на рассвете,
Пасти овец за той горой.
Лежал я тихо, недвижимо,
Но он врача ко мне позвал.
Я был почти что невредимый,
Лишь перелом руки мешал.
Конечно, думаю, не стоит,
Мне пояснять, где я упал,
Кареты больше страшный призрак,
По той дороге не витал.