я огрубела как старый сапог.
стала вроде пустой жестяной фляги.
у моих деревянных ног
скулят голодные, ласковые дворняги.
а я бы могла теперь возить наркотики в животе,
или стрелять по людям, равнодушно глядя
в прицел.
всё, что я знаю о красоте,
это что тонкие губы не смотрятся на широком
лице.
я могла бы плевать в колодец, из которого напилась,
или идти на какого-нибудь министра
с бомбой.
нет ничего, что имело бы надо мною власть.
мне так горько об этом помнить.
я - дуб наощупь, и кость - на зуб.
из моих равнодушных глаз не сцедить слезу,
все вокруг стремятся летать, ну а я,
не обманываясь,
ползу,
и прекрасно всё вижу снизу.
я захожу в огонь от скуки, а не от страсти
и героизма,
я стою на окне не с горя, а ради хлипенького
карниза
под ногой, ледяной и мокрой,
словно я - поднебесный, праведный
пилигрим.
я сто раз пролетала окна -
все сто семьдесят
не мои.
изнутри я - десяток досок, топор, извёстка.
ничего не построить,
но жаль
выбрасывать.
я дарю вам то, что осталось - стихи
и звёзды.
будьте цельны и будьте
счастливы.
будьте созданы, и ни кем не раздроблены,
не загублены,
не оставлены умереть.
это утро будет таким особенным.
я свободна теперь
и впредь.