- А почто ты, свет-милый Сашенька, не смолчал тады наговорщику? Он Дантес, кажись, был по прозвищу...
- Да не смог сдержать ретивое я сердце гордое и печальное. Чёрны вороны насмехалися не над мной одним, а и над жёнкою...
- Да и ладно их, да ко всем шутам! Промолчал бы ты - жил бы далее...
- Няня, милый друг, аль не ведаешь, что у чести есть острый камешек, и не всякий тот камень сточится....
- Ну, а ты, Тальков? Пел бы песенки, прибауточки да завывочки, да молол в муку позлащённую, так и жил себе припеваючи, дом к домУ к рукам прибираючи...
- Нет, не мог бы я, да и не хотел, было тошно мне всё от этих дел... Я любил людей, и для них бы петь, правду им казать, да вольнО летать ясным соколом,
близко к Солнышку, да не около...
- Одессит-поэт, отчего ж и ты сиднем не сидел подремаючи? Торговал бы чем иль в наём сдавал. А ты всё песни пел да к единству звал! Иль не знал ты, брат, что потом о вас скажут всё не так, как вы думали?
- Нет, не знал тогда, а даже если б знал... НЕ предал бы я Куликово то.... Верю до сих пор в Русь Единую, в Церковь Русскую, Лебединую верю красоту и в рассвет в дали...
- Эй, солдат, ты слышь, там за облаком? Ты чего тогда на фашиста шёл? Или жизнь тебе не мила была?
- Отчего же? Жизнь мне одна дана, и живой-то я был бы тоже рад... Но ведь я солдат своей Родины...
Вот такая речь мне привидилась, разговор такой мне припомнился... И поклон кладу я от всей души перед этими сизокрылыми, перед этими драгоценными честь-любовь свою сохранившими.