Он мудрость Бисмарка сменил на кружку Эсмарха -
добро б на кружку золотого пива!
Он отписал свой дом на внука-неслуха,
и жизнь его текла неторопливо.
На кладбище он выкупил заранее
местечко знатное, ходил туда нередко,
вполне уверенный, что в будущей Германии
гордиться будут долгожителями Рейха.
Но подвела мечта большая и красивая,
и гордость старика хлестнула больно,
когда толпа, невесту внука изнасиловав,
глумилась всласть над просто жителями Кёльна.
Такой финал пришёл рождественскому празднику.
Что ж? Управляет канцлер, а не кайзер...
"Эх ты, слюнтяй!" - сказал он плачущему Гансику,
когда достал из тайника надёжный "шмайсер".
И пусть по части попаданий был не точен он,
как будто роль немого фильма отыграл он,
когда пустил свою расчётливую очередь
по смуглолицым бородатым иммигрантам.