Павшим и выжившим воинам
посвящаю
Старик сидит. И, глядя в точку,
твердит одно: "Огонь, огонь..".
И, кажется, что бредит, - впрочем, -
неправильно, - его ладонь
утюжит, бьёт своё колено,
стараясь выполнить исправно
задачу огневую слева,
ну а потом, конечно, - справа.
_
Тех, видно, было много (фрицев),
но не смутить артиллериста, -
и, воплощая смерти принцип, -
огонь! огонь! - своей баллистой.
Пушчонка противотанкиста
работала на редкость смело,
а нервы воина-артиста
были стальными. Как и тело.
Как зверь, учуявший добычу,
затаивался на секунду..
Потом - бросок и - носом тычет
очередная тварь-паскуда.
И, проводив ухмылкой зверя
уснувшую навеки жертву,
он снова - бил и бил, и - верил, -
в единственное - своё бессмертье.
Потом, закончились снаряды.
Артиллерист, задорно щурясь,
как заорёт: "ВЫ бойтесь, гады!
Я - не боюсь! И я - не скурвлюсь!"
То, всем известное словечко,
в окопах слышали не часто.
Но не желал никто с ним встречи
и не болтал о том напрасно.
Он - выпрямился. Вновь согнулся.
И отвернув лицо от дыма,
последний раз ТАК.. улыбнулся,
что солнце тучею закрыло.
Удар. Конец. Ему казалось,
его несут куда-то волны..
..а он - доволен, что осталась
граната. И рожок неполный.
Но это - всё казалось. Танки
уже прошли на том участке.
Стального тела - все останки
нашли. И это вам не сказка..
Свои нашли. Латали долго.
Домой попал в конце войны.
За то и благодарен богу.
И тем, своим. И пушке.. Сны
тяжёлые всё снятся, снятся, -
стреляет без конца солдат
на том участке, где прорваться
не должен был проклятый враг.
Никто не знает, что один был
тогда, в бою, он, русский Бог -
артиллерист. Смерть победил он.
Да вот здоровье не сберёг.
Сидит. Упрямо смотрит в точку.
Почти обрубок. И ладонь
в колено бьёт и днём и ночью, -
себе командует: "Огонь!!".