РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД КАРТИНОЙ И.Е. РЕПИНА
«ИВАН ГРОЗНЫЙ УБИВАЕТ СЫНА»
Глядя на эту картину,
Возникает резонный вопрос:
Какой нужен талант и воображенья силу,
Чтоб от неё шёл по спине мороз?
Как замысел художника великого возник?
Оказывается, сам он говорит,
Что на одном из музыкальных вечеров
Он слушал одного из мастеров.
То Римский-Корсаков играл,
И вещь свою он «Месть» назвал.
Эти звуки оставили впечатление,
И дали художнику вдохновение.
А в эту же пору убийство царя,
И Репин, сил своих не щадя,
«Работал как заворожённый».
В припадке бешенства царь Грозный
Убил царевича Ивана.
Работал Репин напряженно, трудно,
И «вдохновенно, залпом, страстно».
Бывало, разбирала его дрожь, то притуплялась,
И верх брала неимоверная усталость…
Разочарование: «Всё слабо, слабо»,
И всё нелепо, скверно, мало…
Наутро снова шел в атаку,
И по какому-то ему лишь свыше знаку,
Он вновь испытывал тот нервный трепет,
И вдохновенье снова к нему приходит, крепнет.
Натуру помогли ему найти,
А вот царевича писал он с Гаршина.
Писатель его страшно поразил:
С лицом обречённым был этот мужчина.
И Гаршин действительно вскоре погиб.
На полотне оставил души погибшей миг.
На этой ноте не оптимистичной,
Закончу свой рассказ нескладный, хаотичный.
******************************************************
Восхищался картиной и В.М.Гаршин, непосредственный участник ее,
имевший возможность наблюдать весь процесс создания картины. «Да, -
писал он, - такой картины у нас еще не было, ни у Репина, ни у кого
другого, - и я желал бы осмотреть все европейские галереи для того
только, чтобы сказать то же про Европу. Представь себе Грозного, с которого соскочил царь, владыка, - ничего этого нет: перед тобой выбитый из седла зверь, который под влиянием страшного удара на минуту стал человеком». И заканчивает
свое высказывание о репинской картине словами: «Я рад, что живу в то
время, когда живет Илья Ефимович Репин. У меня нет похвалы для этой
картины, которая была бы ее достойна».
Знаменитый русский певец Федор Иванович Шаляпин,
рассказывая о том, как он увидел репинскую картину в
Третьяковской галерее и как она его поразила: Какая
силища, какая мощь!», заканчивает почти гаршинскими
словами: «Считаю себя счастливцем жить вместе в одно время
с дорогим Ильей Ефимовичем и горжусь принадлежать к его
эпохе».