- Матильда, фу. Фу, слышишь. - Ирина бежала к месту, где её дворняжка снюхалась с другой, такого же, "космического" рода.
- Собака может быть не стерильна!(с) - подхватил выходивший из трейлера пожилой мужчина.
" Какой у него скучный образ, о моя жизнь! Плащ - солома, шляпа из выцветшей степи, вес 100, рост метр плюс возраст 70. Очки с дальнозоркими, с ожиревшими стёклами. Типичный неудачник в ржавом жилье." - скрипела не смазанная дверь машины-домика.
- Вы русский? Здесь встретить русского!? А я с собакой разговариваю.
- Матильда вроде кошачье имя? Из повести о Карлсоне?
- Так и есть. Вы любите сказки?
- Мифы. Мне нравится возможная правда. Русскую речь не слышал давно. Это мой пёс Ники. Понимает всё, говорить не хочет. Обманулся в своё время, теперь молчит. Поговорите со мной. Я соскучился по Пушкинскому.
"Здесь, в захолустье (англ, оut-back, "оутбэяк") на десятки километров иногда не встретишь человека, нет даже бомжа. А тут неудача (англ, set-back, "сэтбэяк") - русский. Нормально. Сетбяку встретить в оутбяке." - думала Ира на своём (с перчинкой английского, пряностью русского, духом латинского), языке.
"Неудачница в захолустье." - добавила закрывающаяся дверца той же машины.
- Ладно. Прошлый век. 91 год. Казахстанская степь. Лето в селе моей бабушки. Я помогаю Виктору, соседскому парню. Он надумал поступать в политехнический, в Екатеринбург, где училась я. В полуденном сне мы зубрили теоремы. Дома душно. Кондиционеров нет. Зато железо разбросано по всей степи. Разумеется, ржавое. Ненужное, думала тогда.
Мы решили пойти в рыбацкий домик, залатанном листами металла. Это недоразумение стояло рядом с рекой Урал и железной дорогой в небо. На воткнутых в землю паре рельсов, вместо шпал, висли сети. Ветер играл ими. Выдувал фигуры невообразимые.
- Кольцо? Нож? Кит? Собака? - я не успевала угадывать, на какое сущее опирается дорога наверх. - Нет, ну ты видел это? Видел? Как ветер забавляется с сетью! Чем я хуже? - пыталась встряхнуть потенциального студента.
- Ты не знаешь, на кого похожа. На Фрекен Бок, мучительницу Малыша из Карлсона, собеседницу кошки Матильды: " По телевизору показывают жуликов! Чем я хуже!".
Я отвязала сетку. Свернула. Нырнула под неё, встала. Запустила пальцы в дыры, сцепила крепко. Принялась кружиться с сетью на голове.
- Это Приведение? Абажур? - гадал Витя.
Откуда взялась та музыка? Волны реки - клавиши. Рук всех людей мира не хватит, пальцы у ветра. Нити сети - плети в пустоту барабана. Речной песок - хруст костей встающей великанши. И одинокая щемящая скрипка рыбачьего домика. Дом - единственная и первая скрипка! Всё остальное аккомпанемент. Заржавленное жильё связывало всё в единое. Звуком? Цветом? Всем повествованием. Невидимое население дышало на планете желтка под названием степь. Малая листва шелестела зрителями, аплодируя. Аплодисменты, аплодисменты, для танцующей.
Ирина подняла шляпку над головой, занялась танцевать перед незнакомым мужчиной. Неудачник - не компания. Болезнь. Заразная. Сейчас ей ой как не хочется, не надо, нельзя болеть. Ей собраться нужно. Она вальсирует. Качает всё-всех: машину, лыбящуюся всегда Матю, Ники, пытавшегося пригнуть и куснуть новую подружку. Сипящего неудачника: " Вы загадали светильник, источник, свет."
- Да. Я загадала Свет. А Виктор думал по-другому. - остановилась Ира.
- Ты стащила чужое. - Уложил меня на песок. Завернул в сеть, завязал узел - хвост под подошвами. Ты показывала русалку. Отгадал? А, всё равно я поймал тебя. Ты украла моё сердце. Не отдам ни Уралу, ни ветру, ни бюргеру-Екатеринбургу.
- Кто же будет моим собеседником? - смеялась я в новом теле-чешуе-клетке.
- Кошек у нас нет. Кутёк подойдёт? Подарю тебе девочку, Матильду.
- Эта та самая? - кивнул на собачку старик.
- Внучка той. Ой, правнучка. Той памятник стоит. Железный. Здесь, в степи, в Австралии.