Памяти Миши Гуревича
Идти в водный поход да еще на плотах решили не сразу. Во-первых, потому, что никогда раньше не ходили, во-вторых, не все хорошо плавали, а на приобретение средств спасения, таких как спасательные жилеты и т.п. денег не было, и, наконец, насмотрев-шись на сплав по дальним сибирским или карельским рекам, мы понимали, что билеты туда и обратно нам тоже не потянуть.
Наш постоянный руководитель походов Володя как мог, уговаривал нас, но без веской аргументации, на одних эмоциях, результата добиться не мог. Наконец, он, съездив в клуб туристов, выложил перед нами выписки из прошлогоднего отчета одной из групп, совершивших сплав по Гауе.
Это всех нас устраивало, так как река в европейской части, протекает по сравнительно равнинной местности, то есть с небыстрым течением (что оказалось не вполне так) и прибалтийская природа всё-таки не такая экстремальная.
Доехали до Валмиеры. Дошли до реки. Ребята устали, но Володя был не утомляем.
- Пошли,- сказал он мне, вынимая из рюкзака свёрнутую двуручную пилу и ручки к ней. В руках у него уже была скатка толстой верёвки.
Мы пошли вверх по течению, внимательно вглядываясь в хвойный лес, вплотную подступавший к реке.
- Вот она, - воскликнул Володя радостно.
Действительно, недалеко от реки стояла совершенно сухая сосна.
- Значит так, ты иди к реке, посмотри, как её можно спустить будет, а я определю в какую сторону валить будем.
Я послушно пошел к реке и, совершенно неожиданно, увидел у берега привязанный к кустам плот.
- Вова,- не своим голосом завопил я,- смотри, что тут такое!
Володя подошел, оглядел плот и авторитетно промолвил:
- Все мы на нём не уместимся.
Действительно, плот был невелик. Но всё же его наличие вселяло оптимизм. В конце концов, его можно было использовать как транспорт для багажа.
- Нечего сачковать, пошли дерево пилить,- выдал Володя.
Честно говоря, пилить мне не хотелось. Но делать было нечего.
- Сейчас прийду,- сказал я Володе,- и пошел вверх по течению.
Буквально через десяток шагов я снова вынужден был дать волю эмоциям.
- Вовка,- давай сюда!
У берега был пришвартован роскошный двенадцатиметровый плот с тремя заботливо оборудованными площадками.
Глянули бы в тот момент на Володю. С одной стороны, вроде бы хорошо, плот - вот он, с другой - зачем пилу тащил.
- Подойдёт,- скупо констатировал он, только шесты нужны, чтобы отталкиваться, и он снова взялся за пилу.
- Вова, не надо,- я взял топор и через десять минут около плотов лежали четыре трехметровых шеста, чего, по моим расчетам, должно было хватить.
Где-то через минут пятнадцать мы подогнали плоты к месту нашей стоянки.
Все остальные члены команды, поднаторевшие в постановке палаток и разведении костров, только руками развели, никак не ожидая увидеть нас так скоро с готовыми плотами.
- Да, так вот, постарались, - скромно потупившись, произнёс Володя,- а вы наши палатки поставили?
Вопрос можно было не задавать. Все палатки стояли как на выставке, костёр горел ровным пламенем, и над ним аппетитно булькала каша с тушенкой.
Плаванье началось.
Река оказалась с довольно быстрым течением, с многочисленными омутами, мелями и перекатами.
Берега неописуемо красивы с сорокаметровыми песчаными обрывами и с такими же высокими, красными, в лучах заходящего солнца, соснами.
Тишина, только капли с шестов нарушали её. Разговаривать не хотелось. Да и о чём говорить? Всё вокруг говорило само за себя. Такого мы ещё не испытывали. Нет экстремума, нет городского напряга и суеты, с одной стороны спокойствие и умиротворение, с другой - держи ухо востро, река достаточно быстрая с множеством неожиданных сюрпризов.
Пару раз совсем недалеко от нас реку переплывали косули, а какие-то речные птахи так и норовили утянуть что-нибудь из нашей поклажи.
Прошли немного. Остановились.
- Завтра, - дал разнарядку Володя,- нужно будет каждые два часа менять на носу плота, который идет впереди, впередсмотрящего, чтобы в неприятность не воткнуться. Глаза устают, внимание рассеивается, запросто налететь на что-нибудь можем.
Первым, с самого утра, когда солнце стояло ещё низко, на носу встал Миша Гуревич, вообще до этого не ходивший с нами в походы, но весьма коммуникабельный и очень энергичный.
Участок оказался сравнительно простым, без каких-либо сюрпризов, и Миша в конце своих двух часов слегка расслабился.
Мы тоже предавались нирване до тех пор, пока наш длинномерный плот со всего хода не натолкнулся на камень, стоявший посередине реки.
Так как скорость была довольно высока, Миша, стоявший на самом носу плота, буквально вылетел в реку. Благо она в этом месте была не очень глубокая.
- Устал?- заботливо спросил Володя,- выжми одежду и иди на корму, отдохни.
Миша послушно пошел на корму, по дороге взяв на средней площадке удочку. Он вообще всё время старался внести свой вклад в общее дело, пытаясь поймать хоть что-нибудь.
Удобно усевшись на корме, тщательно выжав одежду, Миша через некоторое время смог поймать стрекозу, неосторожно севшую поблизости от него.
Нацепив несчастную на крючок в качестве наживки, он стал забрасывать её в воду, стараясь выполнить этот процесс как можно более элегантно.
Несмотря на тщательно выверенные телодвижения ни одна из рыб не прельстилась на Мишино угощение.
Не очень расстроившись, Миша сел на корме поудобнее, лицом по ходу плота, а леску от удочки перекинул через плечо, пустив наживку бултыхаться по воде самостоятельно.
Бедная стрекоза болталась метрах в десяти от плота, не вызывая до поры до времени, никакого интереса у обитателей речных глубин.
Миша, уже практически высохший после утреннего купания, небрежно разглядывал медленно проплывавшие мимо берега. И, вдруг, сильный рывок лески, которого Миша не ожидал. Он коротко ойкнул и, взмахнув руками, во второй раз за эти несколько утренних часов… рухнул в воду. Как в последствие оказалось, на эту наживку клюнул почти полукилограммовый жерех.
Володя был озадачен. С одной стороны критиковать Мишу вроде бы было не за что, с другой - два непредусмотренных купания ни в какие планы не вписывались.
- Хватит с нас рыбы,- Володя был настроен решительно,- жили без неё и проживём. У нас ещё манная крупа нетронута и быстро свариваемая гречка в пакетах. Дойдем.
Однако в этот день всё получалось как в комическом фильме. Все ребята отстояли свою смену в качестве вперёдсмотрящих, и к вечеру нужно было становиться на вторую вахту.
- Миша, ты не устал?- с некоторой издёвкой спросил Володя.
Миша немного обиделся, но, помня свои утренние злоключения, смолчал и пошел на нос плота.
Володя, добравшись до кормовой площадки, взял в руки гитару.
- После твоей смены можно будет стоянку на ночь присматривать,- он и негромко саккомпанировал себе в мажоре.
Всё шло нормально. Но постепенно берега придвинулись, течение стало быстрее и два наших шестовика на корме скорее отдыхали, чем отталкивались.
- Миша, ты повнимательней там, смотри какая быстрина,- крикнул Володя, и в тот же момент плот, резко затормозив, встал посередине реки как вкопанный.
Никто ничего не понял. Только при тщательном осмотре выяснилось, что мы на всём ходу налетели на затопленное дерево и один из его сучков, пройдя каким-то образом под передней площадкой, выскочил перед второй и накрепко заякорил наш плот. Второй плот, маленький, быстро промчался мимо нас, причалил к берегу и его экипаж с интересом стал обсуждать ситуацию, время от времени голосами, гулко раздававшимися по реке, давал нам советы, часть из которых могли бы войти в копилку писателей-юмористов.
Но нам было не до смеха. Попытки столкнуть плот объединенными усилиями всех ребят кончились поломкой одного из шестов.
Миша, совершенно потерянный, бестолково слонялся по плоту, понимая, что опять по его оплошности произошел казус, и стоянка откладывается на неопределенное время.
Вдруг он, издав радостный вопль, бросился к своему рюкзаку, и, моментально развязав его, вытащил блестящую в лучах уже заходящего солнца ножовку.
- Дай сюда, сурово произнес Володя.
Но Миша, прижав пилу к себе, со скорбной миной на лице пролепетал:
- Лучше я, я виноват, я исправлюсь и, потом, мне эту пилу знакомые дали, она совершенно необыкновенная, импортная, я за неё отвечаю.
- Миша, успокойтесь,- уже серьезно сказал Володя,- в твоём состоянии мало ли что может случиться, а с пилой твоей, импортной, ничего не случится.
Но в этом случае Миша был непреклонен. Склонившись над неудачно воткнувшимся сучком, он ожесточенно орудовал ножовкой, неестественно вывернув руку, но сучек, простоявший в воде с самой весны, не очень-то поддавался. Но импорт есть импорт. Каленая шведская сталь, в конце концов, одержала победу и плот, резко рванул вперед. Никто из нас, и в первую очередь Миша, такой прыти не ожидал. Его рука от неожиданности выпустила раритетную пилу, и она практически без всплеска ушла на дно.
- Давай к берегу,- не своим голосом завопил Миша. Да и все понимали, что произошло непредвиденное. Более часа все ребята и с нашего и с маленького плота руками, ногами и всеми другими частями тела пытались найти инструмент. И ныряли, и, взявшись за руки, проходили по дну нога к ноге. Пила как сквозь землю провалилась. Солнце закатывалось стремительно. Ещё полчаса и палатки пришлось бы ставить практически в темноте и в совершенно неудобном месте.
Миша, обхватив голову руками, безразлично наблюдал за тем, как мы тронулись, проплыли ещё километра два, выбирая место для ночлега, остановились, расставили палатки, разожгли костер, приготовили ужин. И всё это без него. Он был безутешен.
И только приличная порция макарон с тушенкой и, выделенной по такому случаю, кабачковой икрой, несколько привели его в чувство.
Поход продолжался.