У меня в печи не огонь горит,
В темноте еду не несу ко рту,
От одной зари, до другой зари
Пауком в углу сеть вяжу - плету.
А душе цена может полгроша,
Над окном луна хоть рукой лови,
На Купалу ночь волшебством греша,
Наколдую сон на чужой крови.
За окном стоит стража сонных лип,
Белена - трава на столе моём,
Ледяной сквозняк, половицы скрип,
Встала глыба тьмы в мой дверной проём.
В чёрном вареве я смотрю на вас,
Не целуй его, не смотри в глаза,
У него любовь на один лишь час,
Не поверишь ты, он мне сам сказал.
Серебрит росой травянистый склон,
Утонул венок и на дне лежит.
Ворожба в ночи, это летний сон.
Только вот ему по утру не жить.
..... ..... .....
Ах кудыть - тудыть, да осинов кол,
Скользанул ногой, и башкой об пень.
Под иконой стол, да дубовый пол,
С восковой свечи нагорело в жмень.
Знать блазнится мне одинокий путь,
Соберусь ка я во второй почин,
Мне бы для свечи уголёк раздуть,
И золу убрать из своей печи.
Соберу ка в путь я себе еду,
Волен волею и не вам чета,
С угольком в горшке по дворам пройду,
Соберу я мзду по своим счетам.
А на третий раз, на коне верхом,
Под копытом мох от земли в отрыв,
За спиной пожар в небе петухом,
Посчитай за мной кто остался жив.
Да и пусть хоть что, белену не трожь,
Без неё в бреду, как в кошмарном сне,
В рукаве кистень, в голенище нож,
Догорит пожар, ни тебе - ни мне.
Нож вонзится в пень, да глоток воды,
Из котомки прочь бляшки серебра,
В серой шкуре зверь, символом беды,
Оборотень - сын волчьего ребра.
Полная луна, светел окоём,
Растревожен лес на пути стеной.
Спит в избе колдун, зельем опоён,
И остыл горшок с белой беленой.