Один изранен, другой – убит.
А третий –канул, без вести пропавший.
И от того, наверно, боль в груди
У многих, и в семье, наверно, каждой.
***
Уходили эшелоны в ночь.
Тягостны минуты расставания.
Обнимал жену свою и дочь,
И сберечь себя дал обещания.
Заревел гудками паровоз,
Лязгнули вагоны жесткой сцепкой.
Не увидел он тех женских слёз,
Только стиснул зубы свои крепко.
Им бы только жить в любви своей,
Да такая страшная година
Рушила так судьбы у людей,
Будто человек был в чем повинен.
Эшелон на запад уходил,
Вдалеке гремела канонада.
Знал, что там, покуда хватит сил,
Будет бить фашистского он гада.
За окном пустынные поля.
В небе самолет крестовой масти,
И от взрывов вздрогнула земля,
Эшелон разорван был на части.
Он лежал между колесных пар.
Тут и там слышны людские стоны.
Мимо пробегая санитар
Буркнул, «где же соколы хвалены?»
Ну а он жалел, что не успел
Ни повоевать, ни стать героем.
Взгляд уже немного помутнел
И дыханье стало с перебоем.
Их снесли в ложбинку вдоль железки,
Закидали мокрою землёй.
Дома ждут их жены и невесты.
А они - все «призваны войной».
***
Как легко нам видится война.
Нынче так её слакировали,
Будто то была ни чья вина,
Просто так давали там медали.