С раввином местным был и я знаком –
широкополая на нем сидела шляпа,
видать, недавно снятая со шкапа,
взамен изношенной во времени ином.
Пейсатый! – походил он на Арапа
Петра Великого – ходил не нагишом...
Скелет свой прикрывая сюртуком,
недюжинным умом вписался в Яфо.
Раввин ценил художника Малевича –
в квадрате черном родственную грусть,
а что Любавича произносил Любэвича,
торУ цитируя по буквам – наизусть,
ему зачтётся... И, к тому ж, он дАвеча,
со мной беседуя, картавил слово Русь.